То, что не исчезает во времени (СИ)

— И что же вы нашли интересного «в один прекрасный день»? — проверив, насколько это возможно, вменяемость тестя Супонина, Алла вернулась к главной теме разговора.

— Знаете, я не взял с собой подлинник этой записи. Мало ли… Он у меня в сейфе, дома. Но сделал копию. Вот она. — Супонин протянул Алле листок.

Она пробежала его глазами.

Там была описана встреча работников МИДа на празднике: и как подвыпивший Ной Левинсон рассказывал о работе с заключенными ВятЛАГа, и про Николая Венина, который перед смертью бредил, просил спасти его, и тогда он скажет, где спрятал сокровище — дорогое колье. Умирая, он все же открыл тайну.

«Представляешь, Григорий Ильич, вот вспомнил — посмотрел на эту корзину с цветами и вспомнил. Чего только эти зэки не придумывали, чтобы откосить, спастись, даже убежать! Да куда там — бежать. У меня не убежишь! Хотя… кто знает. Давай еще выпьем, Григорий Ильич. Нет, ты представляешь — вплести колье в корзину! И где теперь та корзина? Ну да бог с ней».

— И вы решили начать расследование? — удивилась Алла. — Во-первых, столько лет прошло. И потом, это действительно мог быть бред умирающего, не более.

— Не знаю, что тогда на меня нашло, а вот поверил и начал проверять. На романтику кладоискательства потянуло…

— И вы подключили к этому делу Кирилла Зубова?

— Да. Он изучал архивы и вообще помогал мне. Но я не убивал его. Он сам. Без моего ведома полез в квартиру к Гергардт. Я пока не говорил ему, что нужно искать, чтобы он дров не наломал. Потом убийство. Потом этот звонок. Может, Кирилл кому-то рассказал про расследование, а они решили сами найти сокровище — кинуть меня. Других версий у меня нет. И я не знаю, была ли в квартире Гергардт корзина. Кирилл ничего мне не сказал. Он клялся, что не трогал хозяйку квартиры, а быстро убежал, потому что она внезапно вернулась. То есть он и квартиру толком не осмотрел. И у меня даже в мыслях не было его убивать. Поверьте! Я бы как-нибудь договорился с Гергардт. Ну что бы она стала делать с раритетом? А я бы заплатил ей… какую-то часть… Извините, душно. Я открою окно.

— Да-да, Виктор Семенович. — Алла с тревогой посмотрела на бледное лицо Супонина, выключила печку и еще раз осмотрела стоянку — ощущение, что за ней кто-то наблюдает, не проходило, еще и окно пришлось открыть. — Виктор Семенович, нам надо зайти в управление. Всё записать и… разработать дальнейший план действий. Больше вам не звонили?

— Пока нет. Но, думаю, что скоро позвонят.

— Вот и хорошо. Вам лучше?

— Да, всё в порядке.

Алла достала телефон и отправила две СМС-ки: одну Владу, а другую оперативнику Илье Сокольскому.

— Пойдемте.

Она отчетливо вспомнила большую корзину, с массивной ручкой, явно старую, которая стояла на шифоньере и нелепо там смотрелась — на дворе начало XXI века. Лежали в ней новогодние игрушки и прочая редко употребляемая или ненужная мелочь.

«Неужели это та самая корзина? Интересно, Гергардт знает? Скорее всего, нет. Надо, чтобы Супонин сообщил звонившему о корзине. Поймаем его на месте преступления. Кто-то же избил Гергардт? Пусть за это ответит. Если не Зубов, тогда… звонивший? Значит, возможно, он был в квартире после Зубова. Следил? Знал? Откуда? — Быстро зрел план оперативных действий. — Хорошо бы заехать в больницу к Гергардт, расспросить про корзину. Но это потом».

Хорошилов, конечно, не мог прочитать то, что было скопировано на листе, который принес Супонин и отдал Смагиной, но он почти весь разговор отчетливо слышал. И этой информации было достаточно, чтобы начать действовать. Ему теперь предстояло разработать свой план, и как можно скорее.

«И как-то все это малоправдоподобно. Но… чем черт не шутит. Надо опередить оперативников и проверить корзину. Рискованно. Очень рискованно. Подменить корзину? Времени мало. Очень мало. Сейчас Смагина все запишет и возьмет разрешение на повторный обыск. Послать кого-нибудь с большой коробкой, вынести корзину в ней? Слишком рискованно. Увидят. И что? Форма, удостоверение, проводятся следственные действия. Надо успеть. Опередить».

Хорошилов кружил по кабинету в поисках правильного решения. Отступать ему не хотелось, но и вляпаться по-глупому тоже не хотелось — еще не известно, стоит ли овчинка выделки.

Наконец в голове возникла блестящая, как ему показалось, комбинация. Он потер руки, самодовольно усмехнулся и начал детально всё обдумывать.

Глава 21. Город Чехов, сентябрь 1962 года

На третьей неделе сентября Настя засобиралась в дорогу — основные сельхозработы закончились и пока тепло. Отпросилась у председателя на субботу и воскресенье — съездить в город, где сын воевал. Она рассчитала, что если и живет кто по адресу, который указан в письме сына, то так проще будет дома застать.

Дело хорошее, как тут отказать? Но Левонтий Михайлович, председатель, засомневался сначала:

— Куда поедешь? К кому?

Настя убедительно отвечала, что обратится в местный военкомат или в музей. Должен ведь там быть музей!

— Настасья! Какой военкомат? — недоумевал председатель.