То, что невозможно: судьбоносная тягость (СИ)

Мои последние исследования племени «Д’лом’ отчасти пролили свет на их ужасные действия. Теперь я понимаю, что недостаток существующей о них информации — это только следствие небольшой численности племени и его редкости, но также опасливое, или даже суеверное отношение к ним. Даже самые уважаемые историки Южной Африки отказываются упоминать название этого племени, отзываясь о них как о «некоем воинственном племени». После того, как я просмотрел самые мрачные книги из тех, что удалось найти на эту тему, должен признать, что мне становится не по себе каждый раз, как я вспоминаю тот ужасный ритуал, свидетелем которого я тогда оказался. Я не могу понять, что вынуждает человека, неважно живёт ли он в цивилизованном обществе или нет, вести себя таким образом. Конечно, войны между дикими племенами — вполне обычное и часто повторяющееся появление в истории. Но «Д’ломы» зашли дальше войны. Обычно племя ввязывается в битву для того, чтобы завоевать новые территории или, возможно, уничтожить врага. Они же пошли на это исключительно из соображений разрушения и из чрезмерной любви к жестокости. Полученные об этом племени туземцев сведенья на самом деле ужасают. Они нападали на деревни, яросто истребляли всех жителей без исключений, несмотря на возраст и пол. Мужчины, женщины, дети неизбежно погибали от их рук. Самый тревожный момент в этих рассказах, как мне кажется, заключается в том, что они не использовали никакого оружия. Они истребляли жителей деревни голыми руками и зубами, как будто черпали силы из неиссякаемого неземного источника. Мне кажется, в это сложно поверить, и если бы я не видел всего этого собственными глазами, я бы сказал, что эти рассказы — своего рода дикая легенда. Как только они уничтожали всё живое в захваченной деревне, они сжигали её дотла, каждый дом или постройку, принадлежащие поверженному племени, как доказательство того, что они совершенно не заинтересованы в завоевании или даже использовании территории в своих интересах. Ими двигали исключительно невероятное презрение к жизни и ненависть ко всему тому, что находилось за пределами их селения. А вот ещё одно любопытное замечание: им каким-то образом удавалось поддерживать постоянные числа жителей, как будто они специально контролировали количество человек, достаточное для нападения и которое, вместе с тем, сумело выжить в столь непростых условиях. Боюсь, это было не какая-то странная система рождаемости, а вскоре ненужного члена племени или лишнего ребёнка попросту устраняли. Я не смею и думать о том, как объяснить, почему они не охотились, чтобы добыть себе пропитание — неужели они устраивали пиршество из своих соплеменников?

5 июля

Теперь я знаю, для чего предназначался тот камень. Меня пробирается в дрожь от одной лишь мысли об этом. Должен признаться, я сильно обеспокоен. Не знаю почему, но я боюсь за свою жизнь.

2 августа

Я решил больше не ходить в оранжерею, ибо это приносит мне одни страдания. Все мои усилия спасти растения пошли насмарку. Я просто не могу определить, что же с ними не так? Прошло несколько недель с тех пор как они начали чахнуть, умирать без какой-либо видимой мне причины. Некоторые их них просто рассыпаются от малейшего прикосновения! Это не только сильно расстраивает, это ещё и пугает? Потому что каждый раз, когда я захожу туда, я чувствую дыхание смерти и отчаяния. Больше всего я сожалею по поводу того редкого растения, что я привёз из Южной Африки. Сейчас оно в плачевном состоянии, практически иссохло. Я возьму его к себе на верх и поставлю у себя в комнате, в надежде, что там ему достанется больше солнечного света… Если, конечно, всё что здесь происходит, имеет естественное, природное объяснение. Смерть окружает это место, и я, несмотря на все пои старания, ничего не могу с этим поделать. Я не могу избавится от мысли о том, что всё началось с тех пор, как я привёз сюда… Я подозреваю, в этом, виновата, та маска…

Нет, я должен выбросить эти мысли из головы. Мне нужно прекратить читать все эти мрачные книги, от них у меня пробегают мурашки по коже.

— Весьма странно. — Влад оценил всю ситуацию целиком. Кажется, у него появились доводы об изменении действительности этого особняка и всего участка в целом. — Прочитав это, Оля, мне тоже показались записи бывшего хозяина этого особняка весьма странными и каким-то паранормальным в некоторых местах, походя естественно на какой-нибудь сценарий к мистическому кино про Африканское племя туземцев.

Оля озадачено кивнула ему, он кивнул в ответ.

— Вот именно Влад, тот человек был настоящим психом. Камень. Кажется именно в нём всё и завёрнуто. Всё что меняется здесь, меняет именно этот чёртов камень! Нужно найти его Влад и выбросить куда подальше!

— Обязательно, Оля, — согласился он и хотел было поцеловать, но в последний момент отступился. Она больше совсем ему не интересна. — Но нужно продолжать поиски. Нам нужно хоть за что-то да и зацепиться. Следишь за моей мыслью?

Оля кивнула.