То, что важнее (СИ)

— Уже гораздо лучше, — Эрин водила пальцами по его предплечью на своей талии и ощущала себя именно в том месте, где всегда должна быть. Но время продолжало идти и идти вперёд.

***

Вестей из больницы всё также не было. Вдобавок Альберт был сегодня совершенно отстранённым. Мало говорил, почти ни на что не реагировал. Это был плохой знак. Что-то однозначно серьёзное произошло.

И ведь так оно и было. Вчера вечером пришла наводка на одно из своих. На учёного, работавшего в Арклейской лаборатории с незапамятных времён. То ли вдруг совесть у него проснулась, то ли его подловили, но он решил встретиться сегодня с одним языкастым журналистом и поделиться самыми сочными данными.

Слежка это подтвердила. Пришлось убрать обоих. Точнее, старого коллегу пристрелить, а молодого журналиста усыпить и связаться с ребятами, что довезут его до лаборатории. Сами виноваты, ведь все, кто надо, давно знают, что переходить дорогу Амбрелле явно не стоит.

Но убийство людей всё ещё не оставляло Вескера равнодушным. Возможно, пройдёт с опытом, но сейчас он чувствовал себя паршиво. Дело даже не в самом факте лишения жизни другого человека. Дело в том, что этого можно было избежать, не сглупи старик и не вляпайся молодой газетчик, куда не надо. Наверняка больше пользы бы принесли, если бы все оставались на своих местах. Почему люди так не ценят свою жизнь?

— Ты можешь остаться сегодня со мной? — спустя долгие минуты молчания произнёс Вескер.

— Конечно.

Они добрались до его квартиры и с видом вернувшихся с войны солдат побрели на кухню. Перекусили без особого аппетита и перебрались в комнату, не найдя, чем заняться.

В первый раз они оба такие грустные и задумчивые. Но не могут сказать, в чём дело. Это было неправильно. Каждый по отдельности осознавал, что хранить эти тяжёлые тайны означало не доверять до конца. Но что, если они действительно слишком тяжёлые? Ни к чему грузить ими ещё кого-то.

Эрин совсем не находила себе места, будучи без какой-либо информации о своём диагнозе. Или нет никакого диагноза. Ничего нет: ни подтверждения, ни опровержения, ни хотя бы весточки о том, что они работают.

Вескер смотрел в одну точку и размышлял, ради чего всё затеял Спенсер. Столько денег, столько смертей, столько лжи вокруг Амбреллы — и ради чего? Точно не ради нерентабельных продаж биооружия.

Мысли перебились, стоило снова взглянуть на Мюллер. Серьёзная, даже хмурая. Ни следа от привычного задора и оптимизма. Что-то реально шло не так.

— Эй, прекращай грустить, — Альберт коснулся её щеки и провёл большим пальцем по линии губ, которые по идее должны улыбаться.

— Прекращу, если ты прекратишь, — она остановила взгляд уже на его губах, которые так и тянули к себе всё время. Наверное, пора бы наконец отбросить все осточертевшие мысли и снова с головой окунуться в реальность.

Поцелуй был мягким и неторопливым. Но этого было мало. Перехватывая инициативу, Вескер начинает сминать её губы сильнее, отчаяннее. Ладони забираются под её футболку и касаются тонкой кожи, оставляя за собой мурашки и сбивая дыхание. Эрин прижимает его сильнее, перебирая между пальцами светлые пряди волос.

Необходимо это тепло. Необходимо было сейчас уничтожить все прочие смыслы, оставив лишь желанное тепло чужого тела. Вескер стягивает с неё футболку и покрывает лёгкими поцелуями шею и ключицы. Подхватывает за бёдра на руки и несёт в спальню. Останавливается у стены, вжимая Эрин в неё спиной, и жарко выдыхает. В его взгляде отчётливо видна немая просьба о помощи. Необходимо вновь почувствовать себя достойным чего-то большего, чем приказов Амбреллы.

Эрин освобождает его от рубашки, с удовольствием подмечая слегка очерченный рельеф мышц, и жадно касается крепкого тела. Альберт наконец-то доводит их до кровати, устраиваясь сверху и не прекращая ласкать каждый изящный изгиб её тела. Её кожа такая же бледная, как его. Также разгорается жаром, как его. Тело охотно подставляется под прикосновения и поцелуи, выгибается навстречу. Из её груди всё же вырывается стон, когда его губы касаются кожи около пупка, а ладонь сжимает мягкое небольшое полушарие.

Эрин требовательно ищет руками его ремень, и они избавляются от последней одежды. Видя, как она уже сгорает от нетерпения, Альберт медленно входит, а её очередной стон приглушается в поцелуе.

Ни на что не похоже, ни с чем не сравнимо. Сжимать в объятиях самого драгоценного человека и делить с ним одно удовольствие на двоих. Эрин улыбалась сквозь прерывистое дыхание, чем заразила Вескера. Что может быть важнее, чем момент абсолютного счастья, в котором существуют только они вдвоём?

Он шептал на ухо что-то неразборчивое, а она крепче прижимала его к себе. А когда оба уже пытались отдышаться, Эрин неожиданно рассмеялась.

— Что? Что такое? — в недоумении спросил Вескер, но тоже сквозь улыбку.

— Ничего. Просто очень хорошо.

========== Часть 5. ==========

Комментарий к Часть 5.

Простите за сумбур и излишний драматизм. В качестве извинений приношу грустную песню - Olafur Arnalds - So Close