То, о чем знаешь сердцем

Мама переглядывается с папой. Кажется, она по горло сыта подобными выходками, но мне все нравится. Здорово, что бабушка наконец поняла: я тоже готова к суровым проявлениям ее любви.

– Точно, – поддакивает Райан, – почему бы нет?

Почему нет?

Вспоминаю, как Колтон так же уговаривал своего друга в кафе. Причин для отказа не счесть. Но за них сложно цепляться, ведь мое семейство так обрадовалось, что я наконец-то стала выбираться из дома.

– Что думаешь? – спрашивает мама. – Попробуешь еще раз? Завтра мы как раз все заняты. Будет куда лучше, если ты выберешься на улицу, а не останешься сидеть дома за компьютером в поисках…

В поисках реципиента, который получил сердце Трента.

За столом становится тихо. Интересно, что бы они сказали, если бы знали, к чему на самом деле склоняют меня?

– Давай же! Ради меня! – нарушает тишину отец. Он поднимает кружку с пивом, отчего его фраза начинает походить на тост.

Смотрю на свою семью. На всех лицах написана надежда. Будто после этой поездки моя жизнь резко изменится к лучшему. И не могу им отказать.

– Ладно, ладно, съезжу, – с деланой решимостью отвечаю я. Не уверена, что отправлюсь плавать на байдарке или что увижусь с Колтоном, но я точно вернусь в Шелтер-Ков и проведу денек на пляже. Пусть думают, что я занималась греблей, если им от этого будет легче.

– Завтра? – строго выгибает бровь бабуля.

– Завтра.

– Значит, решено. – Ее тону невозможно возразить.

И мы возвращаемся к обычным темам. На улице сгущаются сумерки, начинают стрекотать сверчки, а вокруг нас в расставленных мамой стеклянных банках пляшут огоньки свечей. Мы обсуждаем Райан и ее планы на лето, пропавший билет на самолет, итальянскую школу искусств и безопасно ли ехать одной в Марокко. Говорим о следующем визите папы к врачу и выслушиваем интересные факты о здоровье от мамы. Даже бабуля делится с нами будущей встречей с «Обществом красных шляпок».

Я не участвую в беседе, но никто этого не замечает. Привыкли, наверное, что после случая с Трентом я почти всегда молчу, погруженная в воспоминания о нем. Однако сегодня все по-другому: в семейном кругу царят любовь и забота, и я стараюсь не уходить в себя. Я лишь мечтаю об океане и байдарке, о новом дне, проведенном вместе с Колтоном. Знаю: я затеяла опасную игру, но мне было так хорошо рядом с ним, что хочется ощутить это снова.

После того как мы убираем со стола, моем посуду и отправляем бабулю домой, я говорю родителям, что устала от своего великого приключения. Они берут бокалы с вином и остаются сидеть у бассейна в неясном мерцании свечей, пока на город мягко опускается ночь. Я захожу в дом, но не спешу подниматься к себе в комнату, а смотрю через окно на их силуэты. Родители оживленно болтают и кивают друг другу. Папа нежно берет маму за руку, а та наклоняется к нему и заливается смехом.

Я не могу вспомнить, когда мы с Трентом в последний раз вот так сидели вместе. Не могу вспомнить, когда он в последний раз приходил на семейный ужин. А ведь он бывал у нас дома почти каждое воскресенье. Наверное, последний раз меньше чем за неделю до несчастного случая. Но все эти вечера, проведенные в нашем доме, сейчас смазались, превратились в один, долгий и размытый.

Трент легко поддерживал беседу с моими родителями. Он хвалил маму за ее стряпню, предлагал папе помощь по саду. Он шутил с бабулей насчет проделок «Общества красных шляпок» и по-свойски подтрунивал над Райан. А потом мы с ним задерживались на террасе, когда все уже расходились. Трент клал руку на спинку моего стула, а я опускала голову ему на плечо, и мы любовались звездным небом.

Эти вечера я помню в малейших деталях, но только не наш последний совместный ужин.

Я бы отдала многое, чтобы хоть на мгновение вернуться в тот день. Я была бы более внимательной, сохранила бы в своем сердце каждую мельчайшую подробность. И даже время не смогло бы потом стереть эти воспоминания.

Поднимаясь по лестнице, я чувствую тяжесть во всем теле и безумно хочу завалиться спать, потому что только так я смогу увидеть Трента. Но все же останавливаюсь, когда слышу приглушенные звуки музыки из комнаты Райан. Моя начинает казаться слишком темной и тихой. За девять месяцев, пока сестра училась, я успела соскучиться по свету, энергии и шуму, которыми она наполняла наш дом.

По старой привычке барабаню в дверь, потому что раньше Райан не пускала к себе без стука. Интересно, изменилось ли это? Во многом сестра осталась прежней, но все равно вернулась с необратимым желанием все изменить. Наверное, это неизбежно, когда надолго уезжаешь.

– Зайдите, – откликается она.

Просовываю голову внутрь.

– Привет, – говорю я и осознаю, что мне, по сути, и не о чем ее спросить.

– Привет, – повторяет Райан и как-то странно на меня поглядывает. – Заходи. Что такое?

Открываю дверь шире, но остаюсь стоять на пороге.

– Не знаю, просто… – Я улыбаюсь и думаю, что же сказать. – Рада, что ты дома.