То перебор, то не хватает… Стихи

записанная со слов моего доброго знакомого Андрея Дмитриева для газеты «Пушкинский вестник» о том как я, оказывается, спас человека от тяжелой посталкогольной депрессии; и отвергнутая главным редактором М. Ф. Зубковым из-за содержащихся в тексте матерной брани, саморекламы и отсутствия актуальности.

Я спас незнакомку, а мне невдомек,

что кто-то уже мне обязан

покоем и волей, и как огонек

в душе этой женщины фразы

моих сочинений невольно зажгли:

услышало музыку ухо,

в осмысленном взгляде кураж: «Отвали,

тоска!» – И запела старуха,

умылась, накрасилась и по делам

стремглав понеслась… Получилось, –

неделю лежала, почти не пила,

не ела и вдруг – божья милость?

Не божья… Со школы любила читать.

Была равнодушна к спиртному.

Пьянили её Алешковского мат,

Толстой, Ерофеев, Платонов,

Довлатов, Тургенев, Оэ, Томас Манн…

И лично раскланялся Бахус

Порфирий Петрович, эстет и гурман,

в Измайловском парке с ней. На хуй

впервые так внятно послала судьба,

когда перебравший Порфирий

твердил как молитву: «Не дура губа,» –

и спал в её тесной квартире.

Она говорила: «Пирог испеку,

с тобой я готова, Петрович,

в горящую избу… коня на скаку…

«Медвежьей» бы выпила «крови»²

и водки вдогонку. Открыл? Наливай!

Коньяк не хочу – он с клопами.

Сейчас разлетится моя голова,

возьми часть осколков на память.

И так не забудешь? Ну ладно, смотри,

я верю тебе почему-то.

Ты где… Бахус, где ты?.. Проклятый старик,

Покинул в такую минуту…»

Заехал племянник её навестить.

Она дверь открыла и – в койку:

«Не встану, Андрюха, дай таз, ты прости,

нет сил абсолютно… Постой-ка…

Ты Бахуса видел?..» – Скупая слеза.

Андрей ей стихи сунул в руку.

И тетка очнулась, протерла глаза,

надела бюстгальтер и брюки.

Postskriptum: ту книжицу я написал,

продлив жизнь Андрюшиной тете,

однако не мне аплодирует зал,

сегодня духовность в почете.

Зато появился любимый поэт

помимо классической прозы

у тети Андрея на старости лет,

а Бахус с посыльным шлет розы.

Мизантроп

Не люблю ДПС, парк культуры, газеты,

занавески и ширмы, турфирмы, жару,

секретарш, их начальников, сервис, презенты,

эстафеты, эклеры, эстетов, игру

в лохотрон, строить планы на лето,

гороскопы, парады, политику, спорт,

сплетни, праздники, тризны, приметы,

интернет, разговоры, молчание, ор,

примадонну, охоту, рыбалку, военных,

сериалы, аптеки, мобильную связь,

через площадь на ГУМ выходящую стену,

чистоту как в больнице, вокзальную грязь,

красный цвет, стоматологов, телеведущих;

пешеходов, когда нахожусь за рулем;

рассуждения эти про райские кущи

и когда бьют туза козырным королем.

И на нищих смотрю как на шваль – уберите

ваши руки со шляпами днищами вниз:

вон того – сто процентов – я видел на Крите,

а теперь он «не местный сам», help ему please.

Полюбить олигарха возможно ль? – не знаю,

будь я девкой красивой, пожалуй, что – да,

но поскольку я мимо по жизни канаю,

мой ответ однозначен: jamais (никогда).

Ненавижу попсу, их тусовки и кофе,

если плохо заварен; гламур, мордобой

и любой на глаза попадающий офис,

ибо он чей угодно, но только не мой;

наркоту, пидарасов обоего пола,

амнезию, садистов, постельных клопов,

ну и химию вашу (оксиды, фенолы)

вместе с ядерной физикой и ПВО,

общепит, перестрелки, дурную рекламу,

журналистов, художника Шилова, баб

бестолковых, риэлторов, скучную драму

и комедию, кражи, клыкастых собак,

сочинителей дряни, пиар, людоедов,

пирамиды, круги под глазами с утра;

над собой, идиотом, свои же победы…

Заходите друзья, вам одним я и рад.

А кому бы еще? Не блондинке ж случайной,

не судебному приставу или врачам.

Как обычно, заварим китайского чая,

впрочем, есть и покрепче что, нежели чай.

Мизантроп – 2 (обратная связь)

Меня ненавидят соседи,

с десяток позорных ментов,

уборщица, взрослые, дети,

коллеги, сантехник Петров,

врачи из районной больницы,

медсестры из той же сети

и национальные лица –

армяне, таджик, осетин…

Не любят меня не за то, что

хамлю всем подряд, если пьян,

но людям становится тошно,

когда они видят, как я

без чувства гляжу на Марину –

на жопу и ляжки ее,

на морду тупую без грима –

избавил Господь: не мое.

Припомнилось: еду на дембель,

мне все наливают – солдат!!! –

кретины, вы даже не в теме,

что я от свободы в умат.

Проснулся как ежик в тумане:

«Мы где?» – «Белорусский вокзал».

Два года я фигу в кармане

держал. Достаю. Показал.

Кому? Проводнице в вагоне.

Попутчикам. Времени… Стоп –

машина. Стоял на перроне

в шинели бухой мизантроп.

Его ненавидят – и что же,

взаимностью всем отвечать?

А если – любовью? Похоже

уже на Седьмую печать…

Между нами девочками

как начнет не остановишь

тыр-тыр-тыр да тыр-тыр-тыр

ты читала в русской нови

сколько там он за ночь стр

свеч одних уходит уйма

перьев аглицких чернил

мне же скажет только хуй на

гений он или дебил

разбери всё пишет пишет

кинет палку и опять

ты о саше нет о мише

сашку вовсе не понять

Интуиция