То свидание в Кембридже…

— Полли, милая…

— Не называй меня так.

— Послушай, я виноват. — Марко поднялся, застегивая рубашку и натягивая джинсы быстрыми, ловкими движениями. — Мне не стоило шутить насчет таблеток. Извини.

В глазах его она разглядела шутливое покаяние. На секунду ей захотелось рассмеяться, бросить легкую реплику, разбить лед снова. Что угодно, лишь бы удержать ту короткую неистовую близость, которую они только что разделяли. Но в груди у нее как будто захлопнулся невидимый клапан. Ее уступка Марко, потворство собственной похоти, теперь предстала перед ней во всей жалкой неприглядности. А с того их чудесного вольного дня, проведенного вдвоем, казалось, прошло не несколько дней, а много-много лет.

— Вернемся в дом, — предложил он тихо и, накинув куртку ей на плечи, медленно погладил ее по руке, слегка нахмурившись от беспокойства. — Надо бы поесть; надеюсь, Анджелина соберет нам что-нибудь.

— Я не голодна, — ответила она, отбрасывая его руку, — особенно в большой семейной компании. Я устала и пойду к себе.

— Тебе надо поесть. Ты слишком худенькая.

— Ты намерен откармливать меня, чтобы я вынашивала здоровое потомство?

Он осторожно посматривал на нее все время, пока они спускались вниз.

— Похоже, что, когда мы будем вместе, у нас станут возникать проблемы с темой для разговоров после любовных игр.

— Может, потому, что нам не предназначено быть вместе?

— Тогда почему нам это так нравится?

Ее щеки снова начали заливаться пунцовой краской.

— Мне не… — начала она неубедительно.

— Лгунишка. — Его мягкий укор был совершенно оправдан. — Мы занимались любовью лишь дважды, Полли. И оба раза ты так же сильно желала меня, как и я тебя.

— Перестань хвастать!

— Я не хвастаю. Разговор лишь о взаимности чувств. — Он остановился и поймал ее руку, поворачивая ее к себе. — Веришь мне или нет, но у меня нет привычки соблазнять девственниц, ни секунды не заботясь о предохранении, я также не бросаюсь на женщин al fresco, чтобы заняться с ними сексом на собственной куртке. — Его губы слегка покривились, когда он взглянул на нее сверху вниз. — Похоже, дело тут в серьезном сексуальном притяжении. Полли, ради Бена, не убегай от меня сегодня. Нам надо поговорить наконец.

Ей было дурно от желания довериться ему. Каждая частица ее тела требовала от нее уступить этому порыву, но гордость восторжествовала.

— Вчера ты не был уверен, что сможешь когда-нибудь меня простить. А недавно хотел упрятать меня за решетку! Извини, если я нахожу такую смену тактики слегка подозрительной!

Легкое смущение, промелькнувшее у него в глазах, наполнило ее кратким торжеством победы.

— Я был рассержен. — Голос его звучал на грани срыва. — Я говорил дикие вещи. Не стоит так уж сильно винить меня за это, Полли.

— Не стоит? Ну а как насчет твоих отношений с Софи? Ты и моя сводная сестрица встречаетесь годами; я не хотела разрушить вашу связь, объявив о том, что у меня будет ребенок! Поэтому не выставляй меня в таком неприглядном виде, как единственно виноватую. И прошу, не оскорбляй голословными утверждениями о том, что между вами ничего нет. Я не слепая. И не дурочка. Даже твой отец заметил, что что-то происходит…

— Полли, черт возьми, она подвернула ногу.

Закипающий гнев в его голосе не остановил ее.

— Даже если это и правда, в чем я сомневаюсь, ей не было нужды так обвиваться вокруг тебя! Да все, что бы ты ни сделал, говорит об одном и том же. Она автоматически оказалась тем человеком, которого ты выбрал для того, чтобы сопровождать Бена в Италию…

— Это был очевидный выбор!

— Джени могла прекрасно с этим справиться, если бы ее попросили. Но ты выбрал Софи. Ты просто из штанов выпрыгиваешь при виде ее! Она пожирает тебя глазами. Ты даже не побеспокоился заглянуть, чтобы узнать, все ли в порядке с Беном, предпочтя наслаждаться ее обществом в саду.

— Мы просто разговаривали, — раздраженно откликнулся Марко.

— Как скажешь. Только разреши мне этому не поверить…

— Ты говоришь, что любишь Бена. — Он отчаянно пытался переубедить ее. — Даже если ты считаешь меня лжецом, человеком без принципов, то должна понимать, что мой сын нуждается в отце…

— Это мой сын!

— Он наш сын. Может, войдем в дом, Полли?

Она последовала за ним, стягивая на груди полы куртки. Слезы опять щипали глаза, пытаясь пролиться горестным потоком.

Обед оказался тягостным испытанием. Софи объявила, что ей намного лучше: вызванный доктор профессионально наложил бинты. Страдалица дохромала вниз, чтобы присоединиться к ним. У нее нашлось время обновить макияж, томные фиалковые глаза выделялись еще сильнее, обведенные карандашом, соблазнительный пухлый ротик был густо намазан помадой прелестного розового тона. Она переоделась в коротенькое черное платье, обнажавшее ее прелести.

Сидя рядом с ней, Полли ощущала себя дурнушкой, находящейся здесь, чтобы оттенить этот прекрасный цветок.

Анджелина и Руфь приготовили то самое блюдо, которое Марко обещал сделать для них двоих, но это осталось только обещанием. Блюдо было так восхитительно, что к Полли вернулся аппетит.