Tobeus (СИ)

Где-то часов в двенадцать ночи в ушах раздался голос командира, не Сергея, к моей радости, он теперь был командиром у кого-то другого. Голос сообщил, что Лукина взяли и либо он сейчас предложит сдаться всей их армии, либо его расстреляют и выбросят как мусор куда-нибудь гнить. Для меня и солдат из отряда от этого события война не останавливалась, но потом выстрелы из темноты резко затихли. А потом сообщили и нам, что он отозвал свою армию. Солдаты Сибирской Республики стали разоружаться прямо там, где стояли: из окон стали вылетать автоматы, а из пустых дверных проёмов подъездов стали вытекать ручейки людей с поднятыми руками. Они становились на колени и клали руки за голову, я смотрел на них с высоты из разбитого окна и в сердце щемило: завтра им предложат быть в нашей армии, кто не согласится в лучшем случае попадёт в «свинарник», остальных ждёт пуля в голову. Как всегда.

В дали можно было ещё слышать выстрелы — те, кто отказался сдаваться, некоторые пытались бежать и их пристреливали тоже, кто-то хотел отсидеться и не выходил. Нам же приказали прочесать дома и отловить всех, кто прячется, доставить их на улицу и там уже сержанты укажут, что делать дальше.

Я отправился прочесывать, надеясь, что никого не встречу, не потому что страшно, а потому что отвести человека своими руками на смерть, беззащитного, признавшего поражение, это совсем не тоже самое, что бой, где или ты, или тебя. Нас было двое, так было надежней, но я попросил второго парня о том, чтобы пойти в подъезды по одному, разделиться, что-то придумав о том, что так будет быстрее, врагов-то тут вообще нет скорей всего.

И действительно: я прошёл почти все этажи, но на последнем, пятом, я услышал шорох в квартире, она точно не была жилой и поэтому решил войти внутрь. Завернул за угол направляя в комнату автомат, а на меня автомат направляли тоже. Солдат стоял спиной к окну, поэтому лунный свет хорошо освещал меня, а от него оставил только чёрную фигуру, я не знал, что делать, но просто не мог заставить себя выстрелить, хотя это было бы самым логичным — сдаваться же он не собирается. И тогда мой рот, будто объявив независимость от меня сказал:

— Я не хочу стрелять, — произнёс я хрипловатым голосом, от того, что много орал сегодня, — просто положи автомат, я выведу тебя, только не стреляй, будет выстрел — сюда прибегут десять других.

— Как тебя зовут? — Неожиданно спросил он.

— Ложи автомат, — злобно прошипел я, я ему спасаю жизнь, а он про какое-то имя, — быстро.

Я услышал что-то похожее на смешок. Но тем не менее через несколько секунд солдат медленно положил автомат на пол, и так же медленно выпрямился, подняв руки вверх. Подойдя к нему сзади, я отвёл своё оружие за спину, взял его руки и заломав повёл вперёд, солдат, наверное, был уверен, что я сейчас его сдам куда и остальных, но я уже знал — сегодня у него везучий день.

Пока мы спускались свет всё так же попадал только на меня, а этот мужчина вряд ли намного старше, может лет на пять-восемь, всё пытался что-то рассмотреть в моём лице. Я повёл его по улице, а как только заметил неосвещённое луной и редкими фонарями место между домами завёл его туда.

— Ты знаешь куда бежать? — быстро прошептал я. Лицо солдата было таким, будто я говорил не на русском, — не тупи ты, я не поведу тебя ко всем, беги.

Спустя несколько мгновений он вернулся в наше измерение и опять задал мне свой первый вопрос, всё так же пристально вглядываясь в моё лицо:

— Как тебя зовут-то?

— Да какая тебе, — у меня вырвалось несколько ругательств, — разница?

Я развернул его и дал очень сильный удар под задницу, у него аж выгнулась спина, я стал говорить, чтобы он бежал быстрее, и он всё же побежал. А я пошёл обратно, тоже испытывая некоторое чувство любопытства, его голос мне казался до жути знакомым, немного выше меня, худой, глаза казались абсолютно-чёрными, хотя в той темноте всё бы казалось черным. Но голос мучил меня ещё несколько минут, я бы уверен, что где-то слышал его, хотя в Нижневартовске я не бывал. Бред какой-то, как раз из подъезда вышел мой напарник, который покачал головой, сообщая этим, что никого не нашёл. «Да я тоже», — ответил я и развёл руками. Мы пошли дальше.

Прошёл может быть час хождения по городу, мы уже сильно халтурили, не поднимаясь на этажи, просто кричали снизу спрашивая есть ли кто там, будто нам обязательно ответили бы. А вот проходя мимо очередного дома мы услышали громкий женский крик, и тут же я и мой напарник чьего имени я так и не узнал, рванули наверх, пролетев несколько лестничных пролётов, мы вошли в квартиру с открытой дверью и картина которая передо мной предстала на долю секунды обездвижила меня: на полу лежал мужчина, может быть около сорока лет, скорей всего мёртвый, потому что из большой раны на голове на пол вытекала кровь, а в этой крови топтался Сергей, мой бывший командир, пытаясь удержать за руки какую-то девушку, которой вряд ли исполнилось хотя бы пятнадцать лет, к вспотевшему от попыток вырваться лицу прилипли волосы.