Tobeus

Сосед Дима ответственно сберёг мою дополнительную еду и бутылку водки, вроде ей полагается глушить свою боль, ну только такое я как правило о ней и слышал, что это просто лучшее лекарство в мире от всех проблем. Этим я сразу и занялся, при том, что не пил никогда раньше. В тот же день я ещё и курить стал, чуть ли не больше всех остальных. Какое-то облегчение и правда наступило, правда на душе было так же мерзко и грустно, но появились силы изображать веселье, а я выпил всего лишь несколько рюмок, довольно быстро добрался до половины бутылки. Я уже почти не мог ходить, получалось только с помощью стен. На удивление Сергей сейчас так сильно не бесил меня, а я видимо его, не помню, что я вытворял в точности, но это было животное поведение: я орал, что-то ломал, прыгал. Водка со временем становилась всё более лёгкой для питья, первые разы передёргивало всё тело, а теперь она была чуть горьковатой водой и уже совсем не пекла в груди.

Закинув Диме на плечо руку, я таким образом держал своё тело в горизонтальном полоении, потом он, не предупредив меня, решил куда-то пойти и оставшись без опоры, тут же с грохотом я повалился на пол, а встать уже не смог. Прямо сейчас, по всем законам подлости, ко горлу подступило всё съеденное за сегодня, ну и конечно желудок стал извергать это из себя, кто-то из соседей поднял меня за живот и дотянул до унитаза, там я продолжил процесс извлечения еды. В те секунды я уже ненавидел спиртное и думал, что это больше никогда не повторится.

Не помню сколько времени я провёл возле унитаза, но точно недостаточно, потому что, кое-как доползя до своей комнаты я вскарабкался на кровать, мне сейчас хотелось только побыстрее заснуть, но у организма были другие планы, моя голова будто жила отдельной жизнью и казалось, что крутилась вокруг своей оси, я промычал что-то матерное, Дима засмеялся и сказал, что это «вертолёты». Ничего общего с ними. Я понял, что остатки еды снова хотят вырваться наружу, и как мог быстро пошёл к туалету, он был занят, как и ванная, раковина в кухне была завалена посудой, бутылками, всяким хламом, пьяный мозг не придумал ничего лучше, чем избавиться от блевотины, которая уже разрывала мои щёки изнутри, через окно. Спустя мгновение на каких-то прохожих летели полупереваренные консервы, картошка, и всё что я ел в тот день, но ещё не успел обратить в энергию. «Извините», — всё что я смог мыкнуть себе под нос, надеясь, что они услышат.

На следующее утро меня ожидал сюрприз не меньший чем вчерашняя рвота. Похмелье. Это что-то необъяснимое, когда ты ходишь с головной болью, которая может резко обостриться в любой момент, при одной мысли о чём-то содержащем спирт тянет блевануть ещё раз, да и мои соседи вокруг говорили, что надо только выпить ещё разок и всё пройдёт. Но это было выше моих сил. В тот день я уже железно решил больше не пить никогда.

Я стал плыть по течению с большим безразличием чем прежде, подошло к концу лето, я время от времени бегал к своей возлюбленной, в надежде увидеть её, но она будто переехала, потому что иногда я мог прокружить целый день где-нибудь около её подъезда, но так и не встретив Наталью. Как мне казалось, я просто хотел поговорить и больше ничего, чтобы узнать, что я сделал не так. Но дни шли, а мне становилось всё больше плевать на неё и что же я такого сделал, у меня стали появляться и другие женщины, некоторым из них я даже казался крутым воякой, а когда доставал, то есть отбирал у других людей, для них что-то, что стоило денег, вроде пальто, телефонов и так далее, они вообще впадали в экстаз. В отличие от Натальи которая разве что могла улыбнуться.

Я уже тогда начал понимать свой идиотизм, из-за которого я бегал за ней, думая, что это лучшее, что может со мной случиться.

С одной из тех многих женщин у меня даже что-то более-менее серьёзное завязалось, она была очень красивой, тогда мне казалось, что никого красивей я не видел в жизни и вряд ли такое вообще возможно, коричневые глаза, резко выделялись на белом лице, которое обрамляли вьющиеся чёрные волосы, маленький нос, пухлые губы, про неё конечно рассказывали всякое, что мол она тут доступна любому боевому офицеру, но меня это мало волновало. Её внешность действительно пленила меня. А я, кажется, нравился ей, и кто знает, как бы сложились наши жизни, если бы выйдя 29 сентября, в день поборов, из подъезда я не увидел Наталью, ищущую кого-то взглядом, меня, наверное, через несколько секунд она и нашла. Вид у неё был как у выброшенного на улицу котёнка, невинностью, исходящей от неё можно было очистить совесть нескольких страшных предателей.

Она побежала ко мне, вспомнив, что Наталья ждёт ребёнка, я обратил внимание на живот, который пока ещё не было видно, возможно из-за мешковатой одежды, вскоре моя бывшая возлюбленная уже висела у меня на шее, а я в это время стоял и ничего не понимал, по привычке держа руку возле ножа.