Tobeus

— Спрошу ещё раз, у вас есть связь с остальными машинами и с вашим городом.

— С машинами да, до города уже далеко.

— Сдайте оружие, все — наверное слишком деловито начал я, — двое, отошли, полковник, собирай пушки и клади в мою машину без резких движений пожалуйста.

Старик, тот самый офицер, повиновался, далее я заставил их раздеться до трусов, форму их залил бензином из их же бака и поджег, мало ли там какие-нибудь приспособления для слежки.

— Вы говорите о том, что хотите мира? Чьё это решение Гронского? Или это Котов не знает под кого постелиться, он может перешёл уже к европейцам, а то появились отряды под командованием русских, но состоят явно не из наших.

— Да, — вздохнул офицер, — решение высшего офицерского совета, а знаешь, что ещё решил совет? Расстрелять Гронского и Котова, как врагов русского народа.

Я немного не понял о чём он, неужели руководители ЦРР мертвы, но офицер продолжил:

— Сейчас наше войско не превышает трёхсот тысяч, думаю ты знаешь, а был миллион, этот заговор зрел давно, но не знаю, когда бы мы его воплотили в жизнь, но тут оказалось, что Иосиф жив, я помню его ребёнком, ваши листовки, я понимал, что рано или поздно многие перейдут к вам, так как наши командующие ничего не хотели менять, ни систему управления, ни принципы устройства нашей армии, мы, офицеры, были одурачены тем, что вот это рабство — это временно, однако как говорится: «нет ничего более постоянного, чем временное», — усмехнулся военный, — они опускали гражданских людей во всё большее скотство, к нам перестали бежать с европейской части, стали бежать от нас, я слышал, что китайцы предлагали Котову военную помощь, но он сказал, что ему это ни к чему, всё и так под контролем. Под контролем! Ты понимаешь? За Уралом, люди подыхают, чтобы кормить захватчиков, живут хуже скота, у нас русские солдаты грабят гражданских, чтобы было что жрать, люди работают только под автоматами, «под контролем» он говорит!

— И вам надо было столько лет, чтобы это понять?

— Где ты раньше служил, сынок?

— До Иосифа я служил ЦРР.

— Не так уж быстро нам было найти друг друга в той атмосфере, да? Где каждый боится за свою шкуру, если бы я сказал не тому человеку про то, что не согласен с Гронским мне бы всадили пулю в тот же день.

Он будто ещё что-то хотел добавить, но у меня не особенно было настроение слушать пафосные речи двойных предателей, нет оправдания трусости и подлости, знаю по себе. Я жестом остановил его и сказал:

— Эти двое должны вернуться назад, — я указал автоматом, — вы едете со мной, нам нужны тела Гронского и Котова, пусть привезут их по полученным координатам, а то я не могу поверить просто со слов. Вы, полковник, едете со мной, увидитесь с Иосифом в ближайшие часы, раз вы его так ждали.

Он одарил меня смиренной улыбкой, отдал приказы остальным, отправил солдата в город, а мы поехали к Иосифу.

Глава 36

Если опустить ненужные подробности, то действительно нам предоставили доказательства убийства Гронского и Котова, Иосиф ещё опасался, что это двойники, но через день мы поняли, что нет. Тут и выяснилась первая ошибка Иосифа на моей памяти: он готовился к настоящей бойне и пытался спланировать действия чуть ли не поминутно и на каждом сантиметре, а оказалось так: когда под гарантии и со своими людьми, я и он пришли в Новосибирск, в сопровождении того офицера, то заметили, что нас, точнее Иосифа тут будто ждали, никто не знал его в лицо, но по нашему сопровождающему все понимали кто это. Слух о сыне, даже о внешности потомка Мусаева шёл впереди него, поэтому никто не думал, что это я руководитель «Лесной армии», низкорослый особенно рядом с Иосифом, хромоватый, черноглазый зверёк.

Я узнавал эти улицы, Иосиф же видел их первый раз не на карте, а в глаза бросалось то, что офицеры сновавшие время от времени перед нами, были одеты в парадную форму, я такой никогда не видел на них раньше.

Мы двигались в бывший дом Гронского, как оказалось роскошнейший особняк недалеко от центра Новосибирска. Уже внутри дома, после знакомства с другими высшими чинами армии ЦРР Иосиф сидя рядом со мной и с офицером спросил его:

— Сколько вы уже служите? — обратился Мусаев-младший к офицеру, сопровождавшему нас.

— Начинал ещё сержантом, то есть давно, ваш отец упразднил старые звания и ввёл ранги во всей армии, по-старому я считался бы полковником, мне сейчас сорок шесть, считай с восемнадцати, — он вздохнул, — сколько это? Двадцать восемь лет.

— А есть ли кто-то, кто пришёл в армию и дослужился до высокого звания уже после смерти отца в ваших республиках?

— Да нет, максимум мы могли поднять до первого уровня, то есть до младшего лейтенанта по-старому, выше никто не рос.

— Видишь Тобиас, правильно сменил компанию, у них тут никакого карьерного роста, — обратился он ко мне, а потом снова к офицеру, — ладно, я вижу, что тут никакой провокации на меня не готовится, они бы так не расфуфыривались, не такой уж и праздник меня пристрелить, что дальше, офицер?

— Если вы готовы, то я могу выйти на связь с остальными и начнём процедуру присяги.

— Присяги?