Тобор Первый (авторская версия)

Суровцев растерялся.

– Я? Человек…

– Это я вижу, – прозвучал откуда-то из недр то ли существа, то ли машины отрывистый голос. – Однако вид твой необычен, человек.

– Пожалуй, – согласился Иван, бросив на себя критический взгляд, и поправил подвернувшуюся на бегу штанину.

Теперь они стояли друг против друга, и Суровцев получил возможность рассмотреть получше удивительный феномен, который пока, к счастью, не проявлял никаких признаков агрессивности. Покачивающаяся башня, высотой с трехэтажный дом, которая напоминала шею жирафа, увенчивалась узкой головой. Длинная пасть, приоткрывшись, обнажила такие ровные и острые зубы, что Суровцев непроизвольно сделал шаг назад.

Существо повело шеей и, приподняв голову, легко перекусило засохшую ветку кедрача, толщиной с руку Ивана. Ветка с хрустом упала на землю.

В голове Суровцева мелькали мысли, одна нелепее другой. Космический пришелец?… Придет же в усталую голову этакая чушь!.. Суровцев рассмотрел, что вибрирующая платформа, образующая, так сказать, туловище чудища, опирается не на колеса, а на целую систему гибких щпалец. «Как у Тобора», – подумал он.

Иван машинально глянул на часы. Половина восьмого. До Аксена за оставшиеся полчаса он едва ли успеет добраться, разве что случится нечто сверхъестественное. А что может быть сверхъестественнее, чем вот это длинношее чудище, которое меланхолически покачивает головой?…

Неожиданно голос произнес:

– Я знаю тебя, человек.

– Вот как! Кто же я? – спросил Суровцев, решивший ничему не удивляться.

– Ты – старший инженер-воспитатель Зеленого городка. Тобор зовет тебя Ив.

– Ты и Тобора знаешь?

– Мы с ним – братья по биосинтезу, – произнес голос не без достоинства.

Суровцев воскликнул:

– Кто же ты, черт возьми?!

– Докладываю, человек, – отрапортовало чудище заученным тоном. – Я – белковая система № 14787, серии РМ, узкого профиля, предназначенная для работ, связанных с очисткой леса, а также…

– Стоп! – сказал Суровцев. – Почему же я тебя не знаю?

– Потому что я находился в биолаборатории, и информацию о внешнем мире получал от наладчика. Сегодня – мой первый выход на объект работы, – с важностью ответило чудище. Впрочем, важность в его голосе, как и прочие оттенки тона, Суровцеву, конечно же явно померещились, Голос, которым изъяснялась с ним белковая система, был сух и бесстрастен. Белковым узкой специализации, как известно, программировать эмоции ни к чему.

Ну и ну! Продукцию родимого ИСС не узнал!

Иван в растерянности выронил калькулятор, чудище подобрало его щупальцем и молча протянуло владельцу. И тут Суровцева осенило – второй раз за последние несколько часов.

– Послушай, серия РМ, – сказал он. – Мне нужно как можно быстрее выбраться из тайги. Скажи, каков кратчайший путь до учебного центра?

– Ты должен двигаться в том направлении, – указало чудище щупальцем. Суровцев собирался идти совсем в другую сторону.

– Сколько отсюда до учебного центра?

– Если путь измерять по прямой, а расстояние исчислять в километрах… – начала машина бесстрастным сбоим тоном, но Суровцев уже не слушал ее.

А что, если…

Оборвав машину на полуслове, Иван вскочил на мягкую, прогнувщуюся под ним платформу и выкрикнул:

– Дуй в учебный центр!.. К крайнему коттеджу, который за гостиницей, на самом отшибе.

Машина, однако, не двигалась с места. Белковая система не подчиняется команде человека?… Такое в практике Суровцева еще не встречалось.

– Ну… – выдохнул Иван и почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Дуй?… – негромко воспроизвела его команд машина, и в голосе ее впервые явственно послышались нотки растерянности.

– Ах ты, господи! – воскликнул Суровцев. – Ну, беги, скачи, прыгай, или, если тебе понятней, перемещайся в учебный центр с максимально возможной скоростью!

– Но мое задание…

– Всю ответственность я беру на себя, серия РМ, – поспешно перебил Суровцев. Что-что, а обращаться с белковыми системами он умел.

Машина тут же скакнула вперед, да так, что Иван едва удержался, обхватив шею-башню. Голова чудища, пригнувшись, извивалась меж стволов, как бы прокладывая путь.

Да, белковую машщу узкой специализации конструкторы и биологи отнюдь не предназначали на роль скаковой лошади. Истину эту Суровцев постиг с первых же секунд. Его жутко трясло, а ветви деревьев, как Иван ни изворачивался, прячась за мощную шею, пребольно хлестали его.

Вскоре лес начал редеть, и наконец показалась поляна, за которой, облитый разгоревшимся рассветом, белел знакомый коттедж.

– Стой, серия! – велел Суровцев, и аппарат послушно остановился.

Суровцев спрыгнул с платформы на траву, прихваченную утренним инеем, и побежал к дому, махнув рукой машине, чтобы возвращалась в лес.

До восьми оставалось совсем немного.

Дверь в комнату Акима Ксенофонтовича оказалась прикрытой. Суровцев осторожно постучал в филенку – пластик скрадывал звук, потом подергал ручку – дверь не поддавалась. Он переметнулся к окну, заглянул в комнату. Аксен резметавшись спал на диване. Клетчатый плед сполз на пол.

Видимо, Петрашевский лег спать совсем недавно – на тумбочке в изголовье еще дымилась чашка чаю или кофе.