Тобор Первый

Когда Тобор с легкостью, значительно опередив довольно жесткое расчетное время, взял первое из намеченных на сегодня препятствий, в зале захлопали – на этот раз аплодировали все, включая Алексея Алексеевича. Особенно усердствовал альпинист, сиявший так, словно это именно он, а не Тобор, с ходу преодолев очередное препятствие, уверенно продвигался к заветному финалу…

Впрочем, чувство некоторой сопричастности было у каждого, кто смотрел на экран и следил за табло.

Когда Тобор полетит к новым, неведомым мирам, разве не полетят и они вместе с ним?

Разве не вложили они частицу своей души в эту великолепную систему – то ли машину, то ли существо?

Разве не вобрал в себя он, Тобор, их бессонные ночи, волнения, бесконечную пытку испытательных полигонов, нудные в своем однообразии учебные поиски?

Сколько раз любой из них готов был махнуть рукой на все, послать к дьяволу этот неуклюжий конгломерат белковых клеток, выращенных в камерах синтеза Башни Безмолвия? Однако следующий, удачный ход Тобора искупал все, и ученые, позабыв о неудачах, шли дальше по долгому, очень долгому пути, который сами для себя (и Тобора!) наметили.

И вот она пришла – награда за все…

Суровцев поднялся и вышел в холл.

В новенькой переговорной кабине остро пахло масляной краской, нагретым лаком и почему-то духами.

Иван набрал шифр и долго ждал ответа. Дом почемуто не отвечал, так что он начал даже беспокоиться. Но вот наконец на экране показалось лицо запыхавшейся жены – видимо, она прибежала на вызов из оранжереи, где возилась с любимыми орхидеями, им она отдавала каждую свободную минуту.

– Соскучился, – шепотом признался Суровцев, нацепляя торопливо наушники.

– И я, – сказала она. – Ну, говори скорей, как там испытания проходят?

Иван коротко рассказал о событиях последних часов и о своем счастливом открытии.

– Значит, ты думаешь, что Тобор теперь, после отдыха, выдержит испытание? – спросила жена.

– Уверен.

– Просто счастье! – сказала она. – Я так волновалась совсем из сна выбилась… Да у нас все тут, в поселке, волнуются за исход экзамена. Сообщений-то никаких…

– Так положено.

– Знаю, но мне от этого не легче. Когда кончаются испытания Тобора?

– Сегодня вечером.

– А что потом?

– Шеф в виде премии обещает отпустить меня домой на денек-другой.

– Я расцелую его за это!

– Не пройдет, – покачал головой Иван. – Ты же знаешь, Аксен – убежденный женоненавистник. Но может быть, я смогу заменить его?..

– Посмотрим.

Сбоку стремительно въехало в экран раскрасневшееся лицо сынишки.

– Спасибо, сын, за батарейку, – улыбнулся ему Суровцев. Она мне сегодня ночью здорово пригодилась.

Глаза Васи блеснули:

– Пап, ты на охоту ходил?

– Вроде того.

– А охотился на кого?

– Тайга под Зеленым богатая… Появился у нас в тайге зверь новый. Вот с ним я и повстречался этой ночью.

– Ой, а какой он, новый зверь? – В голосе Васи зазвенел восторг.

– Зверь как зверь. – Суровцев прикрыл на минутку глаза, чтобы получше вспомнить, и принялся честно описывать встреченного им прошлой ночью «космического пришельца».

Когда он дошел до длиннющей шеи и страшной пасти, полной зубов, с помощью которых животное может легко перекусывать толстые высохшие ветки, жена возмутилась:

– Зачем ты забиваешь голову ребенку всякой ерундой?..

– Я говорю чистую правду, – подмигнул сыну Иван. – Вот возьмем тебя в воскресенье в тайгу, и ты сама в этом убедишься.