Точка

Диджей мешает треки, как и бармен коктейли. Скучные разговоры: кто какой бизнес открыл, кого утвердили, сплетни о тех, кто скуксился и потерял контракт. Их можно выносить лишь напившись. Но я обещал Марку, поэтому потягиваю томатный сок, прибиваясь на пару фраз к разным группкам, чтобы сделать фотки.

Наконец я нахожу Марка, он стоит в компании Олди и других боссов. Они улыбаются, хлопая меня по плечу: «Ты молодец».

Марк потом сказал, что «Сапфир» уже три недели лидер кассовых сборов, в два раза отбил затраты, и это не предел.

Он нюхает мой стакан – думает, это «кровавая Мэри» – и довольно кивает: «Извини, у нас серьезный разговор, подожди меня там». Ну конечно, не дорос я до серьезных разговоров.

Смотрю на них из угла, куда меня поставили. Я молодец, пока делаю их богаче; они отработают меня и выкинут, выпьют и забудут.

***

Конечно, я напился, когда вернулся. Задело, как Марк меня спровадил. Напился и лег спать.

Я пытаюсь что-то контролировать, пыжусь, а в итоге расписываюсь в беспомощности. Сплю, как вдруг что-то внутри приказывает: «Просыпайся! Быстро встал и побежал, нет, полетел! Да-да, ты не обманулся…» Из меня извергается то, что я съел – но главным образом, выпил – накануне. Я хочу спать, но у тела другие планы. Оно сотрясает меня, складывает, ломает – показывает, кто хозяин. И я не могу ослушаться.

На следующий день, когда хочу засмеяться или глубоко вздохнуть, оно закрепляет знание болью. Я все понял, все! Лучшего дня для того, чтобы бросить курить, не придумаешь.

Меня ничто не учит, поэтому я запиваю хлопья вискарем. День полон приятных хлопот, разбавленных небольшими порциями алкоголя.

Два года назад Марк подписал контракт с какой-то очень крутой дизайнершей из Бельгии, не помню ее имени: на каждом мероприятии я появляюсь в ее нарядах. Сегодня это сморщенные кожаные брюки, рубашка в разноцветный горошек, шапка в тон и белые копыта на ногах. Слава богу, контракт заканчивается через три недели и впереди ни одного выхода в свет.

К шести я полностью готов; весьма довольный своей шуткой, я сажусь в присланную машину и отправляюсь в студию, где ждет Марк.

Не пойму, как они умудряются узнавать, где я буду сегодня? Подъезжаю к небоскребу, окруженному людьми. Надеваю будничную улыбку и вылезаю из машины. Толпа начинает шевелиться: кто-то вынимает и трясет плакаты с признаниями в вечной любви, кто-то – мои здоровенные фотографии. И все орут, визжат, зовут. Я подхожу к этой массе, что стоит за хлипким заборчиком. Кто-то лезет целоваться, кто-то дергает за руку, кто-то пытается оторвать кусочек рубашки, я отшучиваюсь: «спасибо, что пришли, но уже эфир…», фотографируюсь с кем-то смазанным и безликим. Охранникам удается достаточно быстро отодрать меня от их объятий и затолкать в дверь.

Мне стало тесно. Я не влезаю в блестящую коробочку с моим именем на крышке. Вы впихиваете, но то тут, то там вылезает то рука, то нога, а то и вопящая голова. Я оглянулся – сегодня вы видите меня в последний раз, прощайте – воздушный поцелуй из-за толстого стекла, запомните и передайте потомкам.

В холле, читая что-то с телефона, стоит Марк. Поднимает голову и довольно осматривает меня.

Лифт мчится на семнадцатый этаж, и тут я снимаю шапку:

– И что это? – свел брови Марк.

– Не нравится?

– Ты зачем побрился? – он оросил мое лицо слюной. – Ты пил? С ума сошел?

– Расслабься, я могу играть в любом состоянии.

– А я не могу тебя выпустить в таком состоянии.

Двери открылись. Марк засовывает меня в гримерную и бежит в аппаратную к менеджеру.

– Привет, девочки, – плюхаюсь в кресло. – Нравится моя новая стрижка? – провожу рукой по лысой, почти как у Марка, башке.

– Красоту ничем не испортишь, – Синди наклоняется с палитрой, чтобы подобрать тон.

Красный Марк появляется через двадцать минут:

– К поклонникам не подходи, Аллан Мерфи знает, что ты поддатый, я предупредил и о твоей стрижке. Говори, что для проб, а вообще говори поменьше и побольше улыбайся. Он готов? – кивая на меня, интересуется у визажиста. Она тоже кивает и добавляет:

– А мне нравится, очень мужественно, как у Дизеля; если еще бороду отпустить, вообще классно будет.

Марк под локоть вынимает меня из кресла и тащит по длинному коридору, приговаривая:

– Нравится ей… Да вам, бабам, все, что этот придурок делает, нравится. Вин Дизель, говоришь. Где ты видела смазливого Дизеля? – поворачиваясь ко мне, морщится и говорит: – Ну зачем? – кивает девушке, которая в рацию произносит: «Тейлор Джонс готов».

– Я хотел сделать что-то сам.

Аллан Мерфи встал:

– А теперь я умолкаю, так как в нашей студии появляется ослепительный Тейлор Джонс, встречайте!

Студия ревет. С широкой улыбкой подбегаю к зрителям и бью по рукам всех, до кого могу дотянуться.

Глава 3. Одинокий рай

«Это одинокий рай!» – кричит объявление на сайте турфирмы. А я, прикидывая, какое барахло покидать в чемодан, жму «оплатить».

Марк меня просто достал – каждый раз, когда звонит, сразу начинает орать по поводу волос: завидует, что ли? И чтобы его не раздражать, я уеду их отращивать на маленький остров в Тихом океане.