Точка

— А что еще? — господин Тикке обернулся к окну, где снова стало тихо и уютно-темно. — Эти юнцы полагают, что уж им-то достанется все. Но я думаю, что большинству из них достанутся лишь кресты на местных и чужих кладбищах. Хотя какой-то части, пожалуй, и повезет, они побывают во Франконии, Богемии, Булгарском царстве, Данске, Бельгийском королевстве. Возможно, некоторые доберутся до Португезы и, переплыв Гибралтар, окажутся в Марокко.

— Обширная география, — сказал Искин.

— Европа не так велика, как кажется. И я уверен, что Штерншайссеру ее окажется мало. Не беспокойтесь, он ее завоюет.

Искин выбрался из кресла.

— Всю Европу?

— Да, — кивнул мастер, — всю. Хотя с каудильо Кабанельясом и дуче Муссолини, возможно, он заключит союз.

— Вы интересно мыслите, — сказал Искин, достав монету в половину марки.

— Я читаю газеты, — усмехнулся парикмахер. — Там ничего не написано прямым текстом, но если вы умеете сопоставлять одно с другим…

— А дальше?

— Дальше? — господин Тикке принял монету и вздохнул. — Боюсь, дальше Штерншайссер, а вместе с ним и вся Европа обломают зубы. И кто будет камнем преткновения — Красный Союз, Американские Штаты или Империя Ниппон — не так уж важно. Важно, что вместе с Фольдландом рухнем и мы. Подождите, я сейчас дам вам сдачу.

Крепкими пальцами он проверил карманы жилета.

— Не стоит, — улыбнулся Искин, — я вполне удовлетворен и бритьем, и беседой. Думаю, она одна стоит не меньше двадцати пяти грошей.

— Это приятно, — качнул лысой головой мастер. — Но, боюсь, не этом не сколотить капитал. Трезвый взгляд в нынешние времена не пользуется спросом. Постойте, — он придержал за локоть шагнувшего к двери Искина, — идиоты сейчас пойдут обратно. Вам, наверное, не хотелось бы оказаться среди них.

Лем, одевая плащ, выглянул в окно.

— Пока никого нет. Мне нужно спешить, простите. Женщина превыше всего. Я проскочу.

— Ну, как хотите, — огорченно сказал парикмахер. Видимо, Искин был ему симпатичен. — Заглядываете еще!

— Обязательно.

Искин открыл дверь и сбежал по ступенькам на тротуар. Факельное шествие действительно возвращалось, но пляска огней была еще далеко. Кожу лица холодило, она казалась нежной и молодой. Искин приподнял воротник и метров через сорок перебрался на параллельную улочку. Светили фонари. Стояли у обочин редкие автомобили. Чуть слышно звучал расстроенный рояль.

До Криг-штросс Искин слегка удлиннил маршрут, огибая помпезные здания прошлого века и каменные стены оград. Тут же обнаружился полицейский участок, сквозь затемненные окна которого едва пробивался синий свет. Две пьяные, плохо стоящие на ногах фигуры около тумбы с ободранной афишей препирались с представителем закона, который отправлял их по домам. Куда же мы пойдем в таком состоянии, херр Баудер? — спрашивал один. Моя жена — жуткая женщина, а я не смогу ей сопротивляться.

Криг-штросс сияла огнями.

Автомобильное движение здесь и не думало замирать, слепили глаза вывески. «Ночной кордебалет». «Грандиозное представление Эмми Тампер». «Картер Лестер с оркестром. Только сегодняшней ночью». «Поет Мария фон Трапп». «Наши девушки умеют многое!». Для городка, еще десять лет назад из всех увеселительных заведений имевшего в наличии только кафешантан, это было изумительным многообразием.

По мигающему светофору Искин перешел на другую сторону улицы. Большие часы на столбе показывали семь часов сорок минут.

Ресторан «Тиомель» занимал часть первого этажа длинного здания, со временем утратившего свое очарование. А может очарования в нем и не было никогда, со всеми его многочисленными пилястрами, вытянутой аркой проезда во внутренний двор и пустыми постаментами под несостоявшихся атлантов. Впрочем, вечером фасад, подсвеченный уличной иллюминацией, явно выигрывал, приобретая загадочный и пестрый вид.

Одна из широких дверных створок ресторана была открыта, приглашая внутрь, к сверкающим огням, белизне накрахмаленных скатертей и изысканно сервированным блюдам. На тротуар выплескивались звон столовых приборов, голоса и рыдание скрипки.

Ныряя из света во тьму и вновь появляясь на свет, Искин почти дошел до полукруглого крыльца, когда его негромко окликнули:

— Господин Искин!

Он повернул голову. Шагах в двадцати дальше по улице, из-за угла здания выглядывала Аннет и отчаянно жестикулировала ему, чтобы он подошел ближе.

Искин посмотрел на «Тиомель».

— Но… — произнес он.

— Идите сюда! — прошипела Аннет.

Искин обошел крыльцо. Не так он представлял себе начало свидания. Во всяком случае, было в нем что-то от шпионских кинолент. В сумрачной тени Аннет Петернау, прислонившись к стене, куталась в кожаное пальто. Лицо ее было бледным, испуганным.

— Слава Богу! — сказала она, схватив Искина за руки.

— В чем дело? — спросил он.

— Мой муж выследил меня! — громко прошептала бывшая посетительница «Альтшауэр-клиник». — И с ним еще двое!

— Зачем?

— Разобраться с вами!

— Со мной?

— С тем, кто придет в ресторан и назовет мое имя! Это их план! Они только и ждут, что кто-то спросит обо мне.

— Но я бы…