Точка Боркманна

Стало темнеть, и она задумалась, стоит ли ей пробегать сегодня всю дистанцию. Вероятно, в лесу на обратном пути будет довольно сумеречно, хотя, с другой стороны, она знает эту трассу как свои пять пальцев. Каждый корень и каждую свисающую ветку. Сократить дистанцию – это своего рода жульничество, а Беата Мёрк не любитель жульничать.

И Мюнстер позвонит только в восемь. У нее достаточно времени.

Молочная кислота выделилась быстро. «Ничего удивительного», – подумала она и снизила наконец темп. Зачем доводить себя до полного изнеможения, если ей еще предстоит пробежка по лесу?

Перед ее внутренним взором встал газетный заголовок:

«Женщина-полицейский обезвредила Палача!»

И вступление курсивом в таком ключе:

«Несмотря на приглашение экспертов-криминалистов, именно Беата Мёрк, инспектор полиции Кальбрингена, раскрыла прогремевшее на всю страну дело об убийце с топором. Наш город глубоко благодарен ей за то, что жители снова могут свободно гулять по улицам и спокойно спать по ночам…»

Не в силах сдержать дрожь удовлетворения, она снова прибавила скорость.

Однако не успела она насладиться этой формулировкой, как перед глазами, без всяких на то оснований, возник другой заголовок.

На этот раз – название книги, которую она так и не прочла, однако долго держала в руках на распродаже в книжном магазине у себя во Фрисене много лет назад. Это была английская книга: «The loneliness of a Long Distance Runner» – «Одиночество бегуна на длинную дистанцию», так кажется.

Она оступилась и чуть не рухнула в песок.

Как получилось, что именно эта книга выплыла из забвения именно сейчас?

Она отбросила эту мысль и оглянулась. Пляж был пуст. Ни позади, ни впереди не видно было ни души. Беата посмотрела на часы. Двадцать пять минут восьмого… через несколько минут она достигнет каменных блоков и туннеля под дорогой. Затем – легкий подъем в лесу, и далее прямая дорога домой.

Она, Беата Мёрк, разгадала загадку убийцы с топором!

Одиночество бегуна на длинную дистанцию.

Приближаясь к вершине последнего холма, она почувствовала, что очень устала. Бедра болели, сердце стучало мощными толчками, кровь пульсировала в жилах где-то на уровне горла… осталось только взобраться на холм на одной силе воли: сжать кулаки, стиснуть зубы и заставить себя преодолеть эти последние метры. Там, за гребнем, дорога шла вниз… можно будет бежать трусцой, дать телу отдохнуть, собраться перед последним участком, ведущим к коптильне и парковке.

Мысль о приятном окончании пути по скату холма, о ждущей машине и горячем душе помогла ей добраться до самого верха и с ветерком пуститься вниз по склону, но даже будь она не такой уставшей и даже будь освещение чуть-чуть получше этим теплым сентябрьским вечером, все равно не факт, что она вовремя заметила бы темный стальной трос.

Он был натянут в двадцати сантиметрах от земли в самом конце склона… в том месте, где плотная крона липы отбрасывала дополнительную тень в уже сгустившейся тьме. Она кубарем полетела на землю, и прежде чем успела понять, что происходит, он уже навалился на нее.

31

– Боюсь, придется попросить представителей прессы ненадолго оставить нас одних, – сказал Ван Вейтерен и положил руку на плечо Крэйкшанка. – Но я с удовольствием займу твое место.

Мюнстер поднял глаза. Комиссар держал под мышкой рапорт Мельника. Вид у Ван Вейтерена был мрачный, сосудистая сеточка на его лице поменяла цвет с красного на синий. К мешкам под глазами добавились черные круги. Добрый знак, вне всяких сомнений.

– Ах ты черт, – проговорил Крэйкшанк. – После семи лет упорной работы наконец настал победный финал? Можно, я поздравлю вас первым? Как его имя?

– Чье? – спросил Мюнстер.

– Палача, конечно, – сказал Крэйкшанк.

– Тебе обеспечено эксклюзивное послематчевое интервью завтра утром, – пообещал Ван Вейтерен, – если ты будешь пай-мальчиком и немедленно пойдешь в кроватку.

Крэйкшанк допил остатки своего виски с содовой и поднялся. Покачнулся, и на мгновение показалось, что ему придется совершить вынужденную посадку обратно на стул, но он устоял на ногах, встряхнул головой и откашлялся.

– All right, – важно проговорил газетчик. – Джентльменское соглашение. Спокойной ночи, господа! Вы знаете, в каком я номере.

Он поблагодарил Мюнстера за компанию и, покачиваясь, вышел.

– Бедняга, – проговорил Мюнстер.

– Почему это? – удивился Ван Вейтерен. – Пойди возьми мне большую кружку пива.

– Ну? – Ван Вейтерен шумно всосал пену. – Дорогу молодым. Что ты обнаружил?

Мюнстер достал свой экземпляр и перелистал его.

– Ну да, – сказал он. – Этот самый Подворский…

Комиссар кивнул:

– Эуген Подворский, да-да. Что ты думаешь по этому поводу?

– Я ничего о нем не знаю, – сказал Мюнстер. – Но тут, во всяком случае, есть хоть какая-то связь. Думаю, другие, инспекторы и Баусен, смогут лучше оценить эту кандидатуру. Если он, конечно, известен в городе…

Ван Вейтерен закурил.