ТОЧКА ДЖИ-ЭЛ

Ингис понимал, что его самоволие на этой планете будет дорого Штаб контрразведки СИ не потерпит столь радикальной инициативы от своего агента. Но что ему могут сделать — сослать на одну из осваиваемых планет, не более! А медлить больше нельзя: ещё немного, и фроги подорвут основы цивилизации на О-Мене. В Совете же Содружества будут совещаться, теряя драгоценное время — они и так засекретили всё здесь. Ясное дело, что это для того, чтобы про фрогов не пронюхали альтеры, как и вообще про О-Мену, ещё одну планету с идентичными, которую обнаружили орхане. Но как не таись, а информация всё равно скоро просочится, и тогда будет поздно. Именно сейчас нужно устранить фрогов, сделав это так, что ни один чудой не подкопается, а частично технологии «лягушек» достанутся людям О-Мена — и тут никто не сможет помешать!

Какой-то момент после слов Ингиса в зале было почти тихо — Мужчины молчали, женщины утирали глаза. Затем поднялись крики — одни за войну, другие против. Женщины кидали в мужей мокрыми платками. Мужчины, делали вид, что ничего не замечают этих появлений «за» или "против".

Все остановил Президент. Он поднялся, и наступила тишина. Даже всхлипывания с балкона перестали доноситься.

— Граждане… — тихо, но внятно изрёк Президент. От него веяло силой, и звук голоса гипнотизировал присутствующих. — Мы не должны сейчас лить новую кровь. Мы не готовы к этому. У нас нет оружия, которым мы сможем победить, мы не можем взорвать их подводные крепости. Да, цвирлт пролили нашу кровь, но давайте подумаем вот о чём. Они сильны и если бы хотели, то стерли бы людей с лица земли, но ведь они не стали этого делать. Почему? Я не знаю… Я долго думал и спрашивал у себя, но не нашел ответа… А спрашивать у них самих бесполезно, они молчат. В свое время, мы конечно припомним цвирлт наше горе, и они за все ответят… Но не сейчас. А вы, гражданин города О-Кейп, и ваш друг-изобретатель, можете конечно изложить идею воздушного корабля нашим учёным, но я бы предостерёг вас от распространения идей, подрывающих и так хрупкий мир.

Он вздохнул и продолжал:

— Даже экономически нам сейчас не выгодно воевать с ними. Цвирлт уничтожили наш флот, но, фактически, дали взамен свой. Наши корабли плыли неделями, месяцами к другим континентам. Их корабли доставляют грузы и пассажиров на такие же расстояния за часы, за сутки. Они избавили нас от опасностей кораблекрушений, и матери с женами не ждут моряков годами, пока те вернутся домой и обнимут их. И, если уж смотреть правде в глаза, не цвирлт первыми напали на нас — это сделали люди, которым ненавистно обличие этих созданий. Правда, в ответ на один свой потопленный корабль цвирлт стёрли с лица земли несколько прибрежных городов и потопили весь людской флот на морях. Мы никогда не забудем погибших, но неужели мы хотим тысяч и тысяч новых смертей?…

Президент перевёл дух и сделал глоток из стоявшего перед ним хрустального стакана.

— Мы должны многому научиться, постичь их силу. Только тогда мы сможем победить. Я люблю Вас, Граждане, и мне больно думать о бессмысленной гибели слишком многих из вас. Я убеждён, что пока нам нельзя воевать с цвирлт! И пока я — Президент, войны не будет!

План Ингиса на "волну народного гнева", которая начнётся на правительственном уровне, потерпел крах, но к собственному удивлению он не слишком расстроился — в нем как будто, что-то успокоилось. Стало легче дышать, прибавилось решимости: теперь нужно было рассчитывать лишь на собственные силы, а они у него есть!

О-Лорей поспешил вон из Дома Правительства — надо было срочно встретиться с единомышленниками.

* * *

На Земле Игнат Лосев был потомственным офицером, и для него это значило многое: и дед, и прадед были офицерами. Дед успел повоевать в Гражданскую, а потом вместе с сыном и в Великой Отечественной. Насчет того, кто были более далёкие предки до революции, Игнат мало что знал, это тщательно скрывалось: было не в правилах в те времена знать свою глубокую родословную. Потом, когда стало можно — документов почти не осталось.

Игнат был поздним ребёнком — в Афгане или Анголе не был, но в Росси, видимо, всегда будет хватать и горячих времён, и «горячих» точек — Чечня зацепила.

Долбаная перестройка убила понятие Честь. Эквивалентом всего стали серо-зелёные североамериканские «рубли». Люди как будто сорвались с цепи и вместе с западной валютой стали жадно перенимать все, идущее оттуда — меркантильность отношений, разврат и пошлость.

Служба в спецназе не всегда способствует созданию семьи, и с этим у Игната не сложилось. Когда стало невмоготу в сложной армейской атмосфере постперестроечного периода, Лосев ушел из армии — особенно этому поспособствовала Чечня и то, что он там насмотрелся. Какое-то время мыкался по разным работам, но нигде надолго не задерживался. Попытался пару раз организовать свое дело. Взял денег в долг, снял на рынке и у метро пару палаток, снабжал их продуктами. Потихоньку завелись свободные бабки, он купил машину получше, квартиру обставил. Но потом на него "наехали"…