Точка Экстремума (СИ)

— Я знаю, что Вергилий стремится его найти. Об этом говорят на корабле. Первоочередная задача некоторых его агентов на Экстремуме — поиск информации о Гмар-Тиккуне. Он действительно в него верит. Верит, что рай вернет ему его дом, семью, его народ, что там продолжится золотой век аккадской нации, — сказал Ретт после недолгих раздумий. — А ты? Ты бы хотела отыскать это место?

Лайт взглянула на андроида, он смотрел ей прямо в глаза, два бездонных серых омута, в которых отражалось беспокойство.

— Я верю, что он существует, и все же я не знаю. Я бы не хотела ошибиться, ведь разочарование будет очень жестоким: что, если на самом деле никакого Гмар-Тиккуна нет?

Она отвернулась, вперив невидящий взгляд в одну точку перед собой. А андроид вдруг понял, насколько ей, как и сотням тысяч других угнетенных граждан Экстремума, Гмар-Тиккун был важен. Отними эту славную иллюзию, и отнимешь у них жизнь. А умирать никто не хотел.

И даже не сам рай им важен, а его поиски, бесконечный путь к спасению, которого, возможно, и не было. Но они цеплялись за эту надежду, не осознавая, что загоняют себя в еще большую трясину, что ходят по кругу отчаяния и апатии. Ретт подумал, что не может одобрить такого фатализма.

— Если вы хотите найти его, то почему не примкнете к Искателям?

Лайт громко фыркнула.

— Искатели… Лишь единицы из них действительно хотят найти рай. Остальные — просто пользуются их именем в своих целях. Если эта организация действительно начнет что-то делать, то развалится сразу же.

— Значит, они просто эксплуатируют образ?

— Конечно. Как любая религия в наше время. Чем пронзительнее, тем ярче будет отклик. И совсем не обязательно по-настоящему что-то делать.

Ретт какое-то время молчал, размышляя над сказанным. На Экстремуме он надеялся разузнать побольше об Искателях и их путях.

— Эй, откуда в тебе столько пессимизма? — спросил он, ткнув Лайт в плечо. — Выше нос. Если Гмар-Тиккун есть, Вергилий когда-нибудь найдет его. Это лишь вопрос времени, согласна?

Девушка промолчала, пожав плечами. Поняв, что поддержать ее не удалось, Ретт решил перевести разговор на другую тему.

— Почему все-таки Вергилий помогает киборгам? — спросил он. — Экстремум практически уничтожил аккадов, люди уничтожили аккадов. А киборги ведь тоже люди.

Лайт сцепила ладони в замок.

— Никто не знает его реальных мотивов. Может быть, потому что он сам прекрасно знает, что такое быть жертвой геноцида. Те, кого он спасает не виноваты в том, что случилось с аккадами.

— Вергилий не похож на сентиментальную личность, — удивился Ретт.

— Да, он производит совершенно противоположное впечатление

— Сильного и безжалостного капитана.

Лайт вздохнула. Она не смотрела на Ретта, но андроид понял, что сейчас в ее глазах была грусть.

— Точно. Но так бы сказали те, кто совсем не знает его. Посуди сам, разве он может быть другим в таких условиях? Он бы ничего не добился, если бы не демонстрировал силу. А так он заручается поддержкой отверженных. Они в нем видят путеводную звезду, символ, за который можно уцепиться и удержаться в жизни.

Порыв ветра налетел на вершину холма, всколыхнув волосы Лайт и бросив пряди ей в лицо. Привычным жестом девушка откинула локоны с лица, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Сдается мне, ты его хорошо знаешь, — предположил Ретт.

Лайт выдержала паузу, затем кратко сказала:

— Ты ведь в курсе, что, благодаря ему, я все еще дышу.

Андроид кивнул. Она никогда не рассказывала ему о том, при каких условиях аккад ее спас. И он понимал: это была ее личная беда и боль, очевидно, что она не хочет об этом говорить.

— Он протянул руку помощи, хотя от него этого не ждали, — сказала вдруг девушка. — Мой отец был гвардейцем. Он командовал отрядами, которые разыскивали и уничтожали сторонников Вергилия. На сектор, где располагался жилой квартал для бойцов гвардии и членов их семей, напала целая ячейка сопротивления, хорошо вооруженная. У гвардейцев не было шансов, но отец приказал не отступать. И еще запретил эвакуировать гражданских, то есть, свои семьи. Сторонники Верга разнесли квартал до основания. Там была настоящая бойня. Многие гражданские, такие, как я, погибли. Кому-то все же удалось чудом сбежать. Я не помню, что именно произошло со мной, я очнулась уже на «Афелии» с имплантатами в теле. Мне рассказали, что без них я бы просто не выжила. В тот день корабль сблизился с Экстремумом, и Вергилий лично принял решение спасти всех, кто был на стороне его врагов. Он ожидал, что гвардейцы спасут гражданских или хотя бы попытаются это сделать, но ошибся. Потом желающих вернуться домой Верг, конечно, отпустил. А вот мне обратной дороги не было. Я осталась с Вергилием и его сопротивлением.

Когда она замолчала, Ретт взял ее за руку чуть повыше локтя.

— Спасибо, что рассказала.

Лайт кивнула.

— Не такая уж это и тайна, но об этом не многие знают. Не хочется лишний раз вспоминать, думать, что твой собственный отец обрек тебя на гибель только потому, что не хотел позора перед экватoром и другими гвардейцами.