Точка кипения

– Знаешь, Стив, я пока не готов говорить о своем будущем, – без запинки разглагольствовал Пирс. – Но я приглашаю всю страну пятого мая на Пирс Лэндинг, где устраиваю всеамериканскую пляжную вечеринку. Вот тогда я и сообщу о своих планах. Жаль, конечно, – ухмыльнулся он, – что я не смогу принять всех сограждан у себя на острове. Тогда тут будет не протолкнуться – даже на такой обширной территории. Поэтому я призываю всех следить за событиями по телевизору. Мы собираемся вершить великие дела – мы с Америкой, потому что эта земля – наша земля…

Вдали от камер, в своей маленькой гостиной, Деби-Энн пришивала пуговичный нос очередному плюшевому медведю, сделанному ее руками. Еще одно интервью, со вздохом подумала она. Порой доходило и до трех в день. Трудно даже представить, сколько их будет после того, как ее муж сделает свое судьбоносное заявление. Если он станет официальным кандидатом на пост президента от партии «Патриотистов», у него будет совсем сумасшедший график, в котором не останется времени для нее и детей. Ей придется смириться с этим – такова участь жены великого государственного деятеля.

Она отрезала последнюю нитку, воткнула иголку в подушечку для булавок и села поудобнее, чтобы полюбоваться творением своих рук. Над ее плюшевыми медведями время было не властно. Они практически не отличались от первых экземпляров, сделанных еще во времена Тедди Рузвельта. Дух захватывало от одной мысли, что, возможно, скоро она со своей семьей переедет в тот самый Белый дом, где когда-то жил этот великий человек.

Она поднялась, чтобы отыскать местечко в большом застекленном шкафу для нового медведя. Нахмурилась. Шкаф уже давно переполнен. Резерфорд был постоянно занят, Галт и Кара много путешествовали. Деби-Энн часто оставалась одна – поэтому мишек становилось все больше.

Она начала передвигать игрушки, чтобы освободить место, как вдруг из-за черного медведя выскользнула книга в кожаном переплете. Она упала на пол прямо к ее ногам.

Что это? Она подняла книгу, обратив внимание на пожелтевшие страницы и затхлый запах. На внутренней стороне обложки она прочитала:

Оливия Биэн Кэхилл

Домовая книга

1499 от Рождества Христова

Оливия Кэхилл! От грандиозности этого открытия у Деби-Энн пробежали мурашки. Оливия была родоначальницей всего семейства Кэхиллов! Жена Гидеона! Мать Люка, Кэтрин, Томаса, Джейн и Мадлен!

Старлинги, родители Деби-Энн, были потомками блестящей ветви Екатерины, ведущей начало от Кэтрин. Как это сокровище фамильной истории Кэхиллов могло оказаться в ее шкафу, спрятанное среди ее медведей? Только один человек мог положить его сюда – Резерфорд. Но он был не из Кэхиллов. Тогда откуда у него эта книга?

Она полистала ветхие страницы, но сумела разобрать лишь несколько слов. Ей то и дело попадались закладки с записями, сделанными, конечно, никак не в 1499 году. По большей части это были заметки, написанные характерным размашистым почерком Резерфорда: Отдать шифровальщику… Что означает это стихотворение?.. Перепроверить места…

И еще одна, от которой ее сердце учащенно забилось:

Связано с Хоуп?

Хоуп Кэхилл, дочь легендарной Грейс. Он одной мысли о ней Деби-Энн вздрогнула, хотя это были дела давно минувших дней. Когда-то Резерфорд был безумно влюблен в Хоуп Кэхилл. Он добивался ее с тем же фанатичным упорством, с каким добивался и всего остального, включая президентство. Деби-Энн знала, что она была запасным вариантом, и ее муж обратил на нее внимание только после того, как Хоуп вышла замуж за Артура Трента. Если Резерфорд не смог обладать той Кэхилл, которую желал, значит, он заполучит ту, что более доступна.

Жгучие слезы брызнули из ее глаз. Прошло столько лет, у них растут двое прекрасных детей, Хоуп давно нет в живых – но ничего не изменилось. Когда Резерфорд разыскал эту фамильную реликвию Кэхиллов, первая, о ком он подумал, была отнюдь не жена, а Хоуп.

Ей пришлось конкурировать с умершей женщиной. И она ей проигрывала.

Резерфорд всегда был амбициозным, но с тех пор как на горизонте замаячило президентство, его одержимость своими целями разрослась до таких масштабов, что ни для чего другого в его жизни места больше не оставалось.

Раньше Деби-Энн была уверена, что она и ее дети застрахованы от этого, что они всегда будут занимать особое место в сердце Резерфорда. Теперь ей казалось, что они были всего лишь тремя обычными пешками на огромной, сложной шахматной доске его Великого плана.

Пешками, которые можно принести в жертву.

Глава 7

«Кэйо Конг» покачивался на волнах реки Сиемриеп, у той самой опоры, где они его оставили.

Дэна это поразило.

– Кинг Конг на месте. Я люблю этот город! Какие честные тут люди – никто не покусился даже на наши рыболовные снасти!