Точка Лагранжа

— Так уж вышло, — продолжал психолог, — что в момент начала учений эти двое оказались в кают-компании и, следовательно, именно им пришлось принимать решение об изоляции повреждённых частей «Астры». Поначалу ребята действовали по инструкции — выслушали доклады от Кащеева, Середы и француза, которые же заперлись каждый в своей каюте и даже успели облачиться в гермокостюмы. Оставалась одна Травкина, рапортов от которой не поступало. То есть мы-то знали, где она и чем занимается, но находящиеся в кают-компании этой информации не имели. И когда истекли три минуты, отведённые инструкцией на ожидание, Лерой собрался запечатывать гермозаслонку, но столкнулся с неожиданным сопротивлением напарницы. У Штарёвой случилась форменная истерика — сначала она категорически заявила, что не позволит Марку отсечь Травкину в аварийных отсеках, и если это понадобится, они будут дожидаться ещё три, пять минут — сколько потребуется той, чтобы добраться до безопасного места. Доводам напарника Штарёва не внимала, и даже когда он вполне резонно заявил, что это всё учения, и на самом деле Травкиной ничего не угрожает, она пропустила это мимо ушей. А когда Марк всё же сделал попытку выполнить инструкцию и задраить гермолюк, набросилась на него и, прежде чем парень успел понять, что происходит, расцарапала ему физиономию. К чести его следует отметить, что люк он всё же закрыл, и в дальнейшем не позволил Штарёвой к нему подойти.

— И вы за всем этим наблюдали? — спросил отец. В голосе его я угадал явное раздражение — то ли лысым докладчиком, то ли самим фактом происшествия.

— Да, согласно условиям учений. — подтвердил психолог. — Мы были готовы среагировать в любой момент, но сочли, что следует дать участникам довести дело до конца. Что до царапин…. — он поглядел на отца поверх оправы очков, то о них мы узнали только потом, когда стало ясно, что придётся всё-таки вмешаться.

— Из-за Штарёвой? — осведомился сидящий в углу, на кресле Евгений Петрович. Я покосился на нашего персонального И.О.О. — он, как всегда, доброжелательно улыбался, только пальцы нервно тискали тонкую пластиковую папку. Любопытно, что у него там… на этот раз?

— Это было решение главного врача «Астры». — психолог обозначил лёгкий поклон в сторону сидящей напротив его брюнетке лет тридцати, в таком же «фирменном» халате. на женщину, сидящую напротив него. — Может, лучше вы, Татьяна Викторовна?..

— Разумеется. — врачиха кивнула. — Я до последнего тянула с решением, но когда мне стало ясно, что девочка впала в тяжелейшую истерику и сама с трудом сможет выйти из этого состояния, я приняла решение о прекращении учений и эвакуации Штарёвой.

— Только её? — уточнил из своего кресла И.О.О. Папку он раскрыл и держал на коленях.

— Сначала — только её. — ответил за женщину докладчик. — Однако, для этого на борт «Астры» пришлось подняться двоим… мнэ-э-э… нашим сотрудникам…

Скажите уж проще — санитарам. Сказал И.О.О. — Надеюсь, обошлось без смирительной рубашки и уколов?

— Не понимаю вашей иронии. — сухо ответил психолог. — Да, Штарёва оказала сопротивление, и пришлось её… мнэ-э-э… обездвижить при помощи подручных средств.

— Зафиксировали кисти рук полотенцем. — вставила врачиха. — Связали, проще говоря.

— Так и было. — подтвердил лысый психолог.

Я живо представил, как двое здоровенных санитаров с волосатыми, толщиной в ляжку нормального человека, крутят красавицу Владу а та визжит и полосует их наманикюренными ноготками по физиономиям. Любопытно, а в невесомости они бы с ней справились?

— К сожалению, Марк Лерой к тому моменту совершенно перестал понимать, что происходит, и вместо того, чтобы помочь нашим сотрудникам справиться со Штарёвой, наоборот, попытался её отбить. — снова заговорила врачиха. — Ситуация, таким образом, окончательно вышла из-под контроля, а когда санитары всё же сумели урезонить обоих подростков — один из них сгоряча проговорился о сегодняшней аварии на орбите, в которой серьёзно пострадал Дмитрий Ветров, куратор группы.

— …к сожалению, всё происходящее в кают-компании могли слышать по внутренней трансляции остальные члены группы. — заговорил лысый. — В таких условиях нам пришлось принять непростое решение о приостановке эксперимента. Сейчас с каждым из них работают психологи.

— Ясно. — И.О.О. захлопнул папку и встал Я тоже вскочил со своего стула. — Итак, вынужден с прискорбием констатировать, что эксперимент, по сути, сорван. Позже, Игорь, Леонидович, всё позже…. — он поднял ладонь в предостерегающем жесте. — завтра с утра проведём детальный разбор, там и выскажетесь…

Лысый психолог, явно собравшийся возразить, захлопнул рот и сел. Физиономия его выражала явное несогласие с начальством.

— А что Штарёва? — спросил отец.

— Спит после ударной дозы успокоительных. — отозвалась Татьяна Викторовна. Ещё предстоит разобраться, чем вызвана столь бурная её реакция — насколько нам известно, её отношения с Лидой Травкиной были в последнее время, мягко говоря, натянутыми.