Точка надлома (ЛП)

Шум оглушал. Он был громче, чем во время любой другой сегодняшней драки. Мы немного покружили, оценивая друг друга. Я следил за соперником: как он стоит, какую ногу поднимает, на какую опирается, какая рука выше и какую сторону он оставляет без защиты. Выкинул несколько ударов, попал ногой по бедру пару раз, чтобы увидеть реакцию.

Мужчина в его углу велел ему вынести педика, уложить меня, заставить меня пожалеть.

А я радушно поприветствовал крики.

Потому что чем больше оскорблений орала команда, чем больше они желали моей крови, чем больше соперник жаждал победы, тем больше ошибок он совершал.

И тем злее становился я.

Я чувствовал, как гнев проедает внутренности, и радовался. Пробудил таившуюся во мне, знакомую ярость и выпустил её порезвиться. Обычно тренеры рекомендовали не драться со злостью, так как она притупляет остроту мышления и скорость реакции. Но не в моём случае. Меня она вела вперёд. Может быть, повлияли годы работы в полиции, когда нужно было думать в стрессовых ситуациях, держать чувства под контролем несмотря ни на что, и всё же сохранять способность действовать инстинктивно. Я позволил ощущениям управлять кулаками и ногами.

Страх, адреналин и гнев образовали опасную смесь.

— Осталось тридцать секунд, Эллиот, — донёсся до меня выкрик Аризоны поверх шума.

Кто-то в команде соперника проорал:

— Добивай его, Рэй! Добивай сейчас же!

И я понял, что время пришло.

Противник кинулся на меня, низко, чтобы обхватить мои ноги и кинуть на пол. Но когда он склонился до уровня пояса, я ударил его локтем в голову, повернул бедра и приложил коленом в лицо.

Мне не нужно было смотреть, как Рэй осел на маты. Я знал, что он без сознания — судя по звуку сломанного об моё колено носа.

Толпа сперва замерла, а потом обрушилась потоком поздравлений, аплодисментов и оскорблений. Я повернулся лицом к рефери и наклонил голову. Переступил через лежащего окровавленного человека словно через кусок мусора и подошёл к ограждению клетки, чтобы поклониться зрителям.

Я почти забыл, зачем здесь на самом деле. На секунду я стал не полицейским, не борцом с незаконным оборотом наркотиков под прикрытием. Я был бойцом.

Внезапно Аризона и Пит оказались со мной в клетке. Оба широко улыбались. Аризона меня обнял.

— Отличный бой, чувак.

Друзья Рэя вошли в клетку и направились прямиком к мужчине на полу. Глава команды, самый громкий парень, смотрел на меня так, словно хотел прибить на месте. Поэтому я ему улыбнулся.

Пока рефери и врач осматривали бедного Рэя, Док забрался в клетку. Он схватил моё лицо руками в перчатках, осмотрел на наличие повреждений и пожал плечами.

— Ты в норме.

Аризона усмехнулся.

— Давай. Нужно отсюда выбираться.

Он не шутил. Я не успел даже надеть обувь и футболку. Мы буквально подхватили сумки, лапы и вернулись к фургону. Аризона выскочил с заброшенного склада с такой скоростью, словно за нами гнались.

Сидя на пассажирском сидении, я натянул футболку. Посмотрел на Коди и Аризону. Они оба широко улыбались.

— Мы, блядь, выиграли! — воскликнул Коди. Он выпрямился на сидении и поднял кулак. — Все трое!

Я, как и Аризона, стукнулся с ним кулаком и рассмеялся.

— Это было охренеть как круто!

— Ох чёрт, видел бы ты лицо того парня, — сказал Аризона. — Который так много о тебе болтал. Он был нереально зол.

Коди хохотнул.

— Да, думаю, ты ему не слишком нравишься.

Аризона захохотал, ведя машину.

— Нравится? Да он хочет оторвать ему голову!

— Ну, придётся вежливо ему объяснить, что мою голову получит только один человек, и это явно не он (прим. пер.: head (голова) на сленге также означает «минет»).

Аризона открыл было рот, но потом захохотал. А Коди вообще не понял шутки.

Доехав в БК, мы всё ещё были на взводе. Прямо на парковке мы встретились с ребятами, ожидавшими нашего возвращения, и рассказали про вечер.

Я описал, как Коди держался на расстоянии и выиграл по очкам.

— Потому что у парня есть навыки, — посмеялся я. — А Аризона выиграл на чистой технике. Противник хотел уложить его грязными приёмами, но наш мужик был слишком крут. Чистое. Охренительное. Мастерство.

Верзила с синяками и опухшим лицом, очевидно, не слишком привык слышать комплименты. Он отмахнулся и помотал головой.

— Эллиот выполнил его традиционный нокаут в первом раунде.

Обсудив вечер, мы разгрузили оборудование из багажника фургона и оттащили его на склад. Остальные парни помогли, и мы закончили быстро. Но когда мы с Аризоной несли самые тяжёлые вещи, я понял — что-то не так.

— Что случилось? — спросил Аризона, складывая мешки у стены.

— Ничего, — ответил я. Притворился, что разминаю спину, и застонал. — Просто ночью они кажутся гораздо тяжелее, чем в обед.

— Шестьдесят килограммов — это всё-таки шестьдесят килограмм, — протянул Аризона.

Меня обеспокоил не вес.

— Пошли, — произнёс он, выгоняя меня. — Тебе нужно идти домой и лечь в кровать, старик.

— Старик? — усмехнулся я. — Я казался стариком сегодня в клетке? — поинтересовался я и выбросил удары в воздух пару раз.