Точка Немо

Баба принялась раздеваться, снимая вещи Эммы, быстро и без стеснения – по всему стало ясно, что Крюгера здесь по-настоящему боятся. Крюгер же спокойно и строго смотрел на почти нагую бабу.

– Джеральд! Ты почему вещи отдал? Как в Библии сказано? Кто о семье своей не заботится, тот хуже неверного!

Джеральд на Крюгера даже не посмотрел. Будто он вообще находился где-то совершенно не здесь, будто бы осознал, что Мими нет, но в некой другой реальности она все еще существовала. Кроме того, Джеральду за день до того сильно досталось по голове прикладом, посему, может, и физиология его мышления была нарушена.

– Наверное, и еду забрали? Ничего, устроим, сейчас позавтракаете, – подытожил Крюгер и вывел Эмму с Джеральдом из контейнера.

Он дал им по маленькому куску прессованных водорослей и воды. Жевали они по пути на работу, на берег острова.

Весь клан мусорщиков занимался, по сути, двумя вещами – добычей сырья и строительством. Поначалу бригады на небольших лодках при помощи крепкой сети подтаскивали горы мусора к берегу, а там его сортировали на множество категорий. Особенно ценился твердый ABS пластик, еще HDPE – это крышки для бутылок. Остальные фракции – все виды пластиков, а также редкие материалы: бумага, металлы, стекло, тоже тщательно сортировались и продавались – в основном ремесленникам, по известным ценам. Конечно, море порой приносило удивительные вещи – например, целую деревянную лодку, но это случалось настолько редко, что уповать на что-то, кроме пластика, островитяне не могли. Немо – это место, где пластмассовый мир победил окончательно и бесповоротно.

Значительная часть отсортированного пластика шла на переплавку и превращалась в прочные строительные блоки метровой толщины, из которых состоял сам остров, его остов, и за счет которых наращивался берег. Жителям «Немо» удалось создать состав пластика, который не разрушался в соленой воде, и придумать крепления для надежного соединения блоков между собой.

Эмма и Джеральд попали на распределение к бригадиру по имени Мик, человеку лет тридцати, худому и, видимо, злющему – одни его колючие глаза чего стоили! Мик дал парочке опытного работника – американца Кевина, который сразу признался, что живет на острове уже почти треть жизни – ровно десять лет. Кевин быстро показал, как сортировать пленку, пластики, деревяшки и прочее, и Эмма взялась за работу. А Джеральд оставался в себе, вяло ковыряясь в мусоре. Пока Кевин энергично разбрасывал бутылки по ящикам и увлеченно расспрашивал Эмму о делах на большой земле, Мик присматривался к «работе» Джеральда:

– Я тебе не заплачу сегодня, слышь, долговязый?

Джеральд не обратил на эти слова никакого внимания. Кевину пришлось пояснить:

– Он ведь не шутит, легко оставит без чипсов. У меня такое бывало – чуть приболеешь, кости ломит – работать не можешь, так еще и с ног от голода падаешь. Такие у них тут порядки.

Но Джеральд и на этот раз не внял – напротив, он тут же, будто бы намеренно, положил какую-то стекляшку в ящик с ABS. Это не ускользнуло от зоркого Мика.

– Пошел отсюда вон, кретин!

– Подождите! Я все исправлю, – молящим тоном воскликнула Эмма и заглянула в ящик с ABS – там вообще все лежало как попало. – Он столько пережил!

– Мы тут все многое пережили, поэтому никого не кормим просто так. Хоть задницу ему подтирай – но кто не сдаст нормы, тот не получит ни чипса, – отрезал Мик и направился к другим работникам на берегу.

Когда Мик отошел на достаточное расстояние, Кевин, не прекращая разбирать мусор, начал разговор с Эммой.

– Нормы не будет… не соберет он ABS… и вообще дело плохо, похоже на островную хандру. У меня брат так помер.

– Он справится, он просто… в стрессе. А вообще он умница, юрист.

– Да тут хоть нобелевского лауреата накроет. От голода и всего вокруг. Человек ничего не хочет, не может, перестаёт следить за собой, потом перестает есть.

– Может, ему нужны лекарства? Тут же есть врачи, как к ним попасть?

– Какие врачи, – горько усмехнулся Кевин, – мы мусорщики. Нам и лекарства не положены. Разве что рыбки ему раздобыть – нормальная пища может помочь.

– А как?

– Есть одна работа, где кормят хорошо. Но туда и за рыбу люди не идут…

В контейнере Эмма разделила свой паек с Джеральдом и отключилась. У нее все болело: тело ныло от бесконечной работы с согнутой спиной, от тысяч движений рук, однообразных и тянущих, голова раскалывалась от целого дня под солнцем, а душа, все сознание молодой матери ныло и выло от неспособности принять смерть своего ребенка, от спятившего мужа с этим неизменным уже мишкой в руках.

Клан врачей

Франклин отвел Альваро в радиорубку, откуда он вел эфиры островных новостей. Там же он и жил – собственно, весь контейнер был поделен на три зоны – спальня – для самого Франклина и его сына-подростка Ченса, который увлекался музыкой и заведовал фонотекой радиостанции, саму рубку и архивную комнату – с грудами документов и книгами.