Точка невозвращения

– То-то и оно.

Разговаривая, они по-прежнему не обращали внимания на невольных свидетелей. Но в этот миг «дедушка», седовласый собеседник «бабушки», повернулся к ребятам, оглядел их, пожал плечами, зачем-то покачал головой, и сказал:

– Вам проще, ребята, вы от волка просто уйдете. Вам его логово искать не надо… Сделал паузу и добавил:

– Так говорила Ольга Швец.

Задрал рукав куртки, обнажив запястье, окольцованное терминалом, и развернул на столе плоскую проекцию. Как оказалось, силовую, потому что буквы «материально» впеча-тались в пластиковую столешницу; хотя обнаружилось это после ухода загадочной пары.

Удаляющиеся спины, большую и маленькую, юные евя-не взорами не провожали, потому что жадно ими пожирали оставленную для них частицу наследия, которое чтил этот «дедушка»…

По океану жизни плыли корабли,
И каждый на борту имел частичку счастья.

Но помешал им шторм достичь земли,
Их груз ушел на дно морское, большей частью.
И к берегам не все из кораблей найдут дорогу,
А мы, на суше, счастья заждались…
Но кто из нас дождется груз, известно только Богу.
Одни на горизонт глядят с тоскою,
Но слишком тяжело еще во что-то верить,
Когда к ногам шальной волной морскою

Обломок чьей-то мачты выбросит на берег.
Другие сами строят корабли
Для поисков утраченного счастья или
Для поисков неведомой земли,
Откуда, говорят, нам счастье привозили.
Но все стоим на берегу, и ждем,
И бредим ослепительными парусами…
Но, может быть, когда-нибудь уйдем

На поиски утраченного счастья сами.

Когда через несколько минут в полупустом в этот дневной час зале «Макдоналдса» – непременного атрибута любого космодрома в этих давно и прочно обжитых областях – появился первый из друзей, которым Элиша и Славик назначили здесь встречу, намереваясь объявить о своей помолвке, то он застал невозможную, небывалую ситуацию: Виш-невски и Сулик МОЛЧАЛИ. Они не спорили, не переругивались, не обсуждали заумные темы, по своему обыкновению.

– Приветик, Эли! Привет, Славк! – поздоровался с ними Верр Андерс, адепт фэн-клана Замма Астрова. – Что это с вами? Мы тут посидим или пойдем куда-то?..

И очень удивился, когда они оба синхронно вздрогнули, словно их поразила мысль, что можно куда-либо отсюда УЙТИ.

ТЕХНОМАГ

ВРЕМЯ И ТОЧКА [середина октября по универсальному сетевому, мир Адам (Обетованная I)]

По всеобщему мнению соседей-евян, некоторые обитатели первой планеты желтой звезды Обетованная не только ЗНАЮТ абсолютно ВСЕ, но и МОГУТ ничуть НЕ МЕНЬШЕ.

Так вот, совокупное мнение толпы ошибается (как почти всегда и во всем).

Конечно, хаги знают все и могут все (что захотят), но…

Вот именно.

Приписывая техногенным волшебникам соседнего Адама вполне реальные всезнание и всемогущество, «общественное мнение» Евы почему-то не задается вопросом, отчего же это они до сих пор не установили во Вселенной свое владычество? и не переустроили ее по собственному усмотрению?

Почему они даже собственный мир до сих пор не превратили в Рай Воплощенный?!!

Ответы на эти (и всякие прочие) вопросы знают, конечно же, только некоторые обитатели мира Адам.

…Ивонин сидел на ржавой трубе, что тянулась вдоль «реки» в полуметре от почвы, и смотрел на маслянистую поверхность бурой жидкости, которую водой можно было называть лишь условно. Точно так же, как этот канал – рекой. Впрочем, открытых участков поверхности в планетарном мегаполисе оставалось до того немного, что все, плещущееся и текущее под «открытым небом», вполне тянуло на звание «водоемов» и «рек». Даже этот «отстойник» в одном из кварталов старого как мир (в буквальном смысле) Района Первопоселения, на берегу одного из коллекторов которого Ивонин сделал привал, оседлав трубу дерьмопровода.

Сказать, что при этом он «думал», – значит не сказать ничего умного. А спросить «о чем» – вообще ляпнуть глупость несусветную.

Он крутил в оперативной памяти мозга СТОЛЬКО ВСЕГО… Сразу. На то и хаг, дабы мыслить мультилинейно, сплетая мыслепотоки в затейливые косицы, выкладывая многоуровневые узоры ассоциаций и образов, выстраивая сложнейшие информационные взаимосвязи. В отличие от подавляющего большинства людей, в данную конкретную частицу времени практически всегда сосредоточенных на единственной мыслишке; причем, как правило, даже не стоившей того, чтобы ее продумывать.