Точка невозвращения

За одним из холмов, окаймлявших долину, они увидели реку, текущую с гор, с очень живописными берегами и решили прогуляться вдоль нее вверх по течению. Сначала вдоль берега даже намечалось что-то вроде тропинки, но затем идти стало труднее, и Майкл уже хотел предложить повернуть назад, но Мара сказала, что можно пройти еще немного, впереди, судя по шуму воды, должен быть водопад, будет интересно на него взглянуть. Вскоре они действительно дошли до водопада, в том месте река вытекала из небольшого озерца. На берегу сидел старик с удочкой.

— Добрый день! Мы вам не помешаем? — поприветствовал его Майкл.

— Добрый. Нет. Вы из долины?

— Да, из кемпинга. А вы живете здесь?

— Неподалеку. А вы из Шарна?

— Я там живу, а Майкл приехал с Уэя.

— С Уэя?! Вот это да! Я давненько не встречал никого оттуда. Здесь в кемпинге отдыхают всё больше местные. Надо же, занесло вас в этакую глушь. Охотиться, наверное? Да, как инстинкты не укорачивай, а все равно до конца не поборешь. Я ведь и сам уроженец Уэя. Не сосланный, не волнуйтесь, — добавил он, видя легкое беспокойство в глазах Майкла. — Я сам выбрал свой путь.

Майклу стало интересно. Он ведь тоже в свое время по своей воле уехал на Оу, а потом вернулся. И теперь вот снова приехал, наверное, в поисках ответов на самые важные жизненные вопросы. Поэтому встреча показалась ему судьбоносной. А старик, судя по всему, был не прочь поболтать.

Майкл хотел было подойти поближе к камню, на котором сидел старик, чтобы расположиться на соседнем и поговорить, не торопясь, но оступился, неловко наступил на ногу и упал. Ногу пронзила резкая боль.

— Кажется, я вывихнул ногу. Черт! Как неудачно!

— Городские… Вот и порыбачил. Что ж, пойдемте ко мне, тут не далеко, посмотрим, что с вашей ногой, старуха моя вправит, если что. Она у меня врач!

— Так неудобно получилось, что мы вас побеспокоили, простите!

— Ничего, ничего, обопритесь на меня с одной стороны, а на девушку с другой, доковыляем как-нибудь. Не беспокойтесь, моя старуха даже рада будет гостям.

Действительно, проковыляв метров триста по лесной тропинке, опираясь на своих спутников, Майкл увидел симпатичный бревенчатый домик, прямо как из сказки, на крыльце сидела старушка, ясноглазая и улыбчивая. Увидев путников, она вскочила, всплеснула руками и поспешила им навстречу.

— Вот, Бетти, гостей привел, принимай! — проворчал старик.

Старушка провела их в дом, усадила, развела было суету и охи-ахи по поводу распухающей ноги Майкла, но потом весьма ловко и профессионально вправила вывихнутую щиколотку, перевязала, и Майкл сразу почувствовал себя гораздо лучше.

Их угостили парным молоком, яичницей с ветчиной и жареным бататом. Потом старик притащил бутылку самогона. Мара отказалась, старушка тоже, а Майкл решил выпить рюмочку.

Побеседовав о том о сем, рассказав последние уэйские новости, Майкл плавно подвел разговор к причине переселения пожилой семейной пары на Оу.

— Я уехал оттуда по своей воле, точнее, по воле обстоятельств. Я не мог поступить иначе, — сказал старик. — А жена приехала за мной, когда я исполнил клятву.

— Клятву?

— Да. Мне до сих пор тяжело об этом вспоминать, но… Если вам действительно интересно, я расскажу. Ты не против, Бетти?

— Что ж, расскажи.

— Расскажите, пожалуйста, — попросила Мара.

— Это случилось много лет назад. У нас была дочка. Такая добрая, красивая девочка… Ей было 15 лет, однажды она ушла гулять и не вернулась. Мы сначала даже не думали, что случилось что-то плохое, вы ведь знаете уровень безопасности на Уэе, везде камеры слежения, да и люди в целом привыкли вести себя цивилизованно, помнят о клятве гражданина, знают, что наказание неизбежно. Но человек, несмотря на всю его цивилизованность — все равно животное в глубине души. Дикое и жестокое. Нашей девочке просто не повезло, что она была такая хорошенькая и такая доверчивая… Этот мерзавец, сынок мера Хиллвилла, положил на нее глаз на вечеринке, потом предложил подвезти до дома, в машине начал к ней приставать, она сопротивлялась, но он изнасиловал ее и задушил из страха. Его, конечно, нашли, был дикий скандал…

— Да, помню, я читал об этом в газетах, мера, конечно, сняли с должности, а его сына выслали на Оу навечно.