Точка невозвращения

Мезенцева в очередной раз передернуло. Кому-кому он не завидовал, так это судмедэкспертам и патологоанатомам, которые каждый день имели сомнительное удовольствие работать с мертвыми людьми, чаще всего выглядевшими непотребным образом. Перед ногами молодого псионика в луже крови лежало человеческое тело со вспоротым животом. Брызги крови ярко украсили стены коридора, внутренности убиенного были хаотично раскиданы вокруг. Одет человек был в некое подобие спецодежды складских служб — своеобразный комбинезон сиреневого цвета, сейчас по понятным причинам приобретший совсем другой оттенок. В руках несчастного сжимал самый настоящий пожарный топор, а от его лезвия за угол вела кровавая дорожка, а точнее настоящая лужа специфической формы. Глядя на нее, создавалось впечатление, что кто-то туда уполз и наверняка не выжил. От таких ран не выживали. В этом Григорий убедился спустя секунды. За углом лежал еще один обезображенный труп с перебитыми ногами и страшной раной в районе бедра. Даже Мезенцев, ни разу не патологоанатом, мог однозначно сказать, что раны были нанесены пожарным топором. Этот человек, так же одетый в складскую униформу, лежал отнюдь не с пустыми руками. Левая ладонь в предсмертной агонии так сжала большой разделочный нож (с кухни он его что ли упер?), что у того треснула ручка.

Что и говорить, картина вырисовывалась пренеприятнейшая. И выводы напрашивались специфические.

— Ну, что, сообразил? — спросил Кондратьев, аккуратно вынимая разделочный нож из руки убитого.

Мезенцев кивнул, сглатывая ком, подступивший к горлу. В голове не укладывалось, но, похоже…

— Неужели они друг друга так…

— Похоже на то. Видимо здесь все друг за дружкой бегали, охотились, а в конце не осталось никого.

— Может быть, кто-нибудь все же выжил?

— И в каком состоянии он теперь находится? Понимаешь, Гриша, сами по себе люди не начнут браться за молотки да вилы и идти убивать каждого встречного поперечного, для этого нужна причина, и причина весомая. Я бы сказал, нужно настоящее безумие.

— Ты хочешь сказать, что все они разом сошли с ума?

— Что-то в этом роде. Как ты понимаешь, само по себе такое невозможно, однако съехать с катушек им все же что-то помогло. Нет, если ты мне не веришь, то милости прошу осмотреть еще двадцать с лишним свежих трупов и убедиться в правоте моей версии. Дяди и тети как по команде взялись за топоры и устроили друг другу обильное кровопускание. Что их на это подвигло — неизвестно, но причину мы с тобой обязаны и должны найти. Иначе… Представь себе, что вместо этого склада мы вдруг получим улицы какого-нибудь города?

— Лучше не буду представлять, мне вполне хватило того, что я уже видел.

Марине вновь стало плохо, и какое-то время пришлось потратить на реабилитацию психических сил девушки. При этом из парней никто даже подумать не смел, что она для них является обузой.

— Ты в своей практике когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным? — спросил Мезенцев Кондратьева, когда окончил ухаживать за Иванцовой.

— Откуда. У меня несколько другая специализация, если ты понял. Это скорее вопросы по твоей части. Ты же у нас любишь бесконтактным образом мозги компостировать.

— Здесь речь явно не про это. Я не представляю, как устроить массовое помешательство.

— Хочешь сказать, — задумчиво произнес Михаил, — что ты на такое не способен?

— Уровень задействованных энергий явно выше моего.

— Но в теории ты мог бы это сделать?

— Да. Естественно.

Кондратьев хлопнул в ладоши, потер их друг об дружку, словно находясь в предвкушении чего-то многозначительного.

— Что и требовалось доказать.

— В каком смысле?

— Здесь наверняка поработал кто-то сродни тебя, только более мощный и искусный.

— Но какой смысл ему убивать этих людей?

— Для этого его нужно найти и как следует обо всем расспросить. Хотя, если считать, что во всем виноват Катаклизм, то спрашивать, наверное, будет не с кого.

Григорий молча пожал плечами.

Куполообразный склад они покинули в тягостных чувствах, однако заканчивать осмотр прилегающих территорий на этом было нельзя. У Мезенцева сложилось такое чувство, что чем дольше они будут изучать это странное, страшное место, тем большему числу опасностей подвергнутся.

Его опасения полностью подтвердились. Едва люди ступили за порог еще одного склада, оказавшегося самым настоящим рефрижератором, как их глазам предстала все та же картина. Жертв здесь, правда, было гораздо меньше, все же морозильник, но это обстоятельство ни Григория, ни Кондратьева, ни тем более Марину не воодушевило. Несколько изуродованных по вине их самих же человеческих тел, кровавые следы, разбросанные части тел и внутренности.

— Пошли отсюда, — сказал Михаил, видя, что Марина находится на грани нервного срыва. — Ничего нового мы на поверхности не найдем. Надо двигаться вниз.

— В смысле вниз? — не понял слова напарника Григорий.

— Капонир видел, куда бетонка приходит?

— Ну, да.

— Так вот, сдается мне — это центральный вход на саму базу. То, что мы исследовали на поверхности — это так, мелочи, ерунда. Все самое интересное как всегда скрыто под землей.