Точка невозврата

– А нам по-другому нельзя, Костя. Знаешь, что на кон поставлено? То-то.

Усов с сожалением посмотрел на бутыль и решительно сунул ее в боковой карман спортивной сумки, стоящей у ног. Подумав еще немного, он встал и затолкал сумку на полку над головой. Вот так, от соблазна подальше. Сел, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Ничего, все будет хорошо. Главное, Виктория в последнее время ведет себя более-менее спокойно. Это было хорошим признаком. Тут надо просто не нарушить хрупкое равновесие. Он вздрогнул, почувствовав рядом знакомый аромат. Виктория что-то искала на полке над его головой.

– Викуся, что случилось? – встрепенулся он.

– Ничего, – буркнула жена, – электронную книгу, кажется, в твою сумку пихнула.

– Я помогу, зайка, – Усов приподнялся.

– Отстань, – отрезала Виктория, – не смеши народ. Нет, ну правда, Костя, только недавно обсуждали, что эти твои сюси-пуси смешны. Ты же знаешь, как я этого не люблю. Сиди уже.

– Как скажешь, дорогая. – Усов посмотрел в перегородку прямо перед собой. Ну да, был такой разговор. Викуся просила не называть ее на людях всякими уменьшительными именами, мол, бесит ее. Он незаметно сжал руку в кулак. Ничего, все образуется. Их спасет ребенок. Надо просто подменить ей таблетки. Подсунуть вместо противозачаточных какие-нибудь другие. А что? Хорошая идея. Он усмехнулся. Врач он или кто, в конце концов.

* * *

Тележка катилась по проходу, приближаясь к месту, где сидел Дима. Жанна двигалась спиной, лопатками ощущая его взгляд. «Вот уставился, – с раздражением думала она, – прямо нарывается. – Она резко повернулась и оторопела. Место Димы пустовало. – Вот тебя клинит, подруга, – посетовала она, – скоро везде будут мерещиться косые взгляды и прочая чушь. Никто на тебя не смотрит, никому ты не нужна. Успокойся уже!»

И тут Наталья показала глазами на что-то за ее спиной. Стараясь не делать резких движений, Жанна обернулась: Димин чубчик торчал у десятого ряда, как раз возле места наглеца Борисова. Жанна посмотрела на коллегу, Наталья еле заметно пожала плечами. Тележка медленно поползла дальше: мимо шестого ряда, мимо восьмого, где сидела хорошенькая блондиночка, жена одного из хоккеистов, как поняла Жанна. Сам хоккеист спал, откинувшись в кресле. Блондинка поднесла палец к губам. Жанна улыбнулась и молча показала ей пустой стаканчик. Блондинка кивнула и ткнула пальцем в коробку сока.

– Вода, сок? – безличным голосом спросила Жанна, поравнявшись с десятым рядом.

– Вода.

– Сок. Томатный.

Кто из них что попросил, она даже не заметила. Главное, что они сидели и мирно (вроде как) беседовали. Дима решил помириться, принести извинения? Как не похоже на него. Скорее он бы устроил какую-нибудь провокацию. Да бог с ним. Лишь бы дальше без происшествий.

Жанна сунула пустую упаковку сока в нижний отсек. Томатный сок разбирали в первую очередь. Нарушение водно-солевого баланса сказывается. И от него же потом очереди в туалет. Томатный сок коварен. Жанна его терпеть не могла, и Таня тоже.

Второй раз они оказались в одном экипаже где-то недели через две после первой встречи. Их поставили на одну точку, и весь полет туда и обратно Таня как-то умело ей подсказывала, что делать, что Жанна даже не замечала, что это именно подсказка. А поняв, испытала неловкость и благодарность одновременно. Потом Таня предложила подвезти ее до метро, и она сначала радостно согласилась, а потом уже начала рефлексировать.

– Ой, не парься, – догадалась Таня. – Мне не трудно. Поболтаем по дороге.

Незаметно для себя Жанна рассказала новой знакомой всю свою нехитрую жизнь. Таня слушала и кивала, изредка подавая реплики, от которых у Жанны непроизвольно вырывались смешки.

– Слушай, может, не стоит тебе сегодня на свой Комендантский пилить? У меня квартира на Ленинском. Оттуда до аэропорта всего ничего.

– А ты что, одна живешь?

Таня пожала плечами:

– С недавних пор одна. С парнем поссорилась. Да и шут с ним. Ну так что, поедешь? Чайку попьем и спать. Сил нет, как устала.

Глаза у Тани и правда были чуть осоловевшие, но она тем не менее уверенно вела «Хонду» в потоке машин. И Жанна представила, что не надо тащиться через весь город, а потом еще на автобусе до квартиры, которую она снимала на двоих с такой же новенькой стюардессой, и тут же захотела спать: есть и спать, и кивнула.

Они действительно почти в молчании выпили по чашке чая и разбрелись по комнатам. Жанна уснула, едва коснулась головой подушки. Диван был такой удобный, гораздо удобнее продавленной тахты на Комендантском. Зато там было не так дорого, хоть и далеко. Утром она нашла на столе записку: «Меня дернули в рейс. Ключи на крючке возле двери. Когда будешь уходить, заберешь с собой, при встрече отдашь. Еда в холодильнике». И Жанна тогда весь день провалялась на диване, с книжкой в руках и кружкой чая. А вечером улетела в Мюнхен. А потом сразу в Рим. В одном рейсе они встретились примерно через месяц. Жанна тут же вытащила ключи, чтобы отдать, Таня лишь рукой махнула.