Точка невозврата

– Да, – криминалист закатил глаза, – молодость, молодость… Святые девяностые. Где мои семнадцать лет?

– Но, может, есть какие-то догадки?

– Криминалистика не строится на догадках, милая Жанна. Только факты, только…

Она скорчила жалобную гримасу.

– Ой, ну ладно, – криминалист поманил ее пальцем, и она чуть наклонилась. Теперь ее нос щекотал запах какой-то химии, чего-то не слишком приятного, больничного. – Похоже на отравление.

– А мог он отравиться вот этим? – Жанна вытащила пустой блистер.

Валентин Сергеевич поправил очки на носу и аккуратно взял блистер за кончик.

– Вы нашли это рядом с ним?

Жанна помотала головой и рассказала о находке в туалете. Криминалист задумчиво посмотрел на блистер, потом вытащил пакетик и сунул в него улику.

– Сомнительно. Не похоже, что клофелином, знаете ли. Хотя и рвоты нет, значит, не цианид, синюшность слизистых, кровоизлияние в белках глаз…

– Валентин Семенович, – негромко позвал Хорхин, – хватит разглашать подозреваемым тайны следствия.

Жанна резко выпрямилась, отшатнулась, зацепилась каблуком за ножку кресла и начала заваливаться на спину, как вдруг уперлась во что-то твердое и теплое. Кто-то подхватил ее обеими руками и аккуратно поставил на место. Она чуть повернула голову, чтобы убедиться, что это Камаев. Хотя она и так знала, что это он. Его горький парфюм перебил больничный запах от криминалиста. И теперь она знала, какие сильные у второго пилота руки, хотя всегда об этом догадывалась.

– Почему подозреваемым? – спросила она у всех.

Хорхин усмехнулся и продолжил что-то строчить в протоколе. Криминалист тоже весело посмотрел на нее и щелкнул замками чемоданчика.

– Пилоты тоже? – У Камаева даже жилочка на лице не дрогнула.

– Все, – отрезал Хорхин. – Все, кто был в самолете. Не волнуйтесь, кто не виноват, тому ничего не грозит.

Камаев почти уже открыл рот, но сзади подошел Лаврушин и взял его за плечо.

– Не спорь, Ильяс, у них работа такая. Разберутся.

– Это точно. Ручная кладь у покойного была?

Жанна кивнула и пошла к пятому ряду, указала на спортивную сумку, одиноко лежащую на полке.

– Не трогать, – приказал Хорхин и сам прошел к месту. Криминалист за ним. Они стащили сумку, поставили на сиденье. Что-то ковыряли в ней, вытаскивали, вертели в руках.

– Приобщим? – спросил Валентин Семенович.

Хорхин кивнул.

– Непременно. Не вижу одной вещи. А она должна быть. В карманах тоже не было? – криминалист покачал головой. Тогда Хорхин обернулся: – Телефон потерпевшего не находили?

Жанна показала жестом «нет».

– Понятые, распишитесь, – Хорхин подозвал сотрудников аэропорта. – Ну что ж, тут мы закончили, теперь пойдемте опрашивать свидетелей.

– И отпечаточки ваши тоже снимем, – подмигнул Валентин Семенович Жанне. – Порядок такой, милая барышня. Да, – и направился к выходу, насвистывая некую мелодию, в которой только искушенный меломан смог бы узнать некогда популярный хит про стюардессу.

В руках он нес пакет, в котором лежала упаковка с обедом. Картонная упаковка с логотипом компании, буквами ST. Жанна проводила ее взглядом, чувствуя, как опять заложило уши и сдавило виски. Вой мотора, тянущего на последних оборотах, ударил в затылок. Что-то не так с этой коробкой, что-то не так.

Глава 13

Камаев позади нее негромко кашлянул. Жанна резко обернулась. Камаев смотрел с холодной вежливостью. Она сделала короткий вздох и махнула рукой в салон.

– Ильяс Закирович, надо обеспечить пассажиров хотя бы водой. У нас ведь есть запас. Хорошо бы принести несколько бутылок. Я так понимаю, что это все надолго. Я уж молчу, что накормить их мы тоже не сможем. Здесь ведь нет никакого буфета?

Камаев и не возражал. Аэродром принадлежал авиационному заводу, но мог принимать гражданские самолеты некоторых типов. В этом году началась реконструкция взлетной полосы и технических служб. Так что вряд ли тут имелись хоть какие-то заведения общепита.

– Давайте принесем, – откликнулся он. – Если доблестная полиция разрешит. Идите на кухню, а я улажу вопрос.

Жанна прошла на кухню и принялась доставать бутылки. Вытащила десять полуторалитровых, прикидывая, что по пять они точно унесут. И еще упаковку со стаканами. За ними пришлось лезть в нижний контейнер. Боковое зрение отметило появившиеся в проеме ноги в черных блестящих ботинках. Интересно, если бы Камаев решил воспользоваться ситуацией, она бы сильно сопротивлялась? Самолет пустой. Она в интересной позе. Что-то ей подсказывало, что Камаев неравнодушен к плотским утехам.

– Вам помочь?

Ей показалось, что в его голосе сквозит злость. Она выпрямилась, держа в руках прозрачный пакет с пластиковыми чашками.

– Нет. Вот бутылки. Возьмем по пять штук. Десять на тридцать человек мало, конечно. Надо будет еще принести. Еще сок ведь есть. Надо попросить, чтобы помогли…

– Идемте, – холодно оборвал ее Камаев и сгреб бутылки в охапку.