Точка невозврата

«Боинг» начал снижение, заходя на посадку. Вскоре лайнер коснулся задними колесами шасси серого бетона взлетно-посадочной полосы, словно кошка, которая пробует опасную гладь воды, потом уже уверенно ткнулся колесами передней стойки и покатился, притормаживая и замедляя бег. Турбины подвывали на разных режимах, помогая экипажу выруливать громоздкую машину к месту стоянки. Самолет еще не остановился, но, казалось, уже расслабленно опустил уставшие крылья и облегченно выдохнул всеми четырьмя двигателями — долгий перелет через Атлантику остался позади. Вместе с «боингом» радостно вздохнули и большинство пассажиров — кто втайне, а кто и в открытую: «Слава Всевышнему и пилотам — сели!»

Море в голубоватой дымке с одной стороны, буровато-зеленые горы — с другой, а между ними серое бетонное поле, заставленное самолетами авиакомпаний разных стран.

В суетливой толпе пассажиров, спешивших получить свой багаж и пройти таможенный досмотр, заметно выделялись трое мужчин явно спортивного, крепкого сложения. Орехов, неспешно шагавший вслед за Славкой Катковым и Тритоном, поймал себя на том, что испытывает то самое забавное чувство, которое умники называют «дежа вю». Хотя, какое там дежа вю, если действительно повторяется почти в точности все то, что было пару лет назад: и перелет через Атлантику, и аэропорт Каракаса, и Скат с мичманом вон, впереди этак важненько вышагивают.

Подполковнику даже показалось, что и за стойкой таможенного досмотра возвышается тот же самый смуглый «дон Педро», что и два года назад. Дождались очереди, плюхнули сумки и баулы на ленту транспортера и приготовили документы. Таможенник равнодушно перелистал паспорта, по диагонали пробежал взглядом декларации и с ловкостью бывалого работника почтового ведомства шлепнул необходимые штемпеля. За документы Орехов — в отличие от всего прочего — был абсолютно спокоен: все бумажки готовили настоящие спецы своего дела, а не какие-нибудь уголовники в подпольной мастерской…

На выходе троицу встретил крепкий, но уже слегка оплывший мужик с усами и шикарной русой бородой. При взгляде на заметное пузцо встречающего у Сергея всплыла ассоциация с вышедшим в тираж штангистом или толкателем ядра — грудь как бочка, мощные руки, слегка кривоватые тумбы-ноги. Такого с одного удара вряд ли положишь, мелькнуло у подполковника.

— Буэнос диас, кабальеро, — густым голосом проворчал «штангист», оценивающе осматривая спецназовцев. — Мне поручено встретить вас и доставить на судно. Придется еще немножко полетать — правда, транспорт будет уже поскромнее. Да, я не представился… Ну, можете называть меня «Боцман».

— Что за конспирация, батенька? А обычное имя у боцмана есть? — сухо спросил Катков.

— Есть, но это ведь и не так важно, правда? — усмехнулся Боцман. — У вас тоже, думаю, в паспортах сейчас одно, в реале — другое, нет?

— Пусть так, — не стал спорить капитан, — тогда это вот Тритон, я — Скат, а вот этот серьезный мужчина, если его не злить, отзывается на позывной Шер-Хан. И куда мы теперь?

— А с другого конца снова на летное поле — там нас вертолет уже дожидается. Он нас и подбросит к месту, где наш авианосец болтается. Тут всего-то верст семьсот. Идемте…

«Давненько меня так не называли, — мысленно улыбнулся Орехов, шагая за товарищами и поглядывая на широкую, излучавшую уверенность спину Боцмана. — А погоняло, как изящно выражаются в определенных кругах, ребята дали еще года три назад, когда я прихрамывал после ранения. А что — нормальный позывной. Тигр я — только, увы, и в самом деле староватый, с седыми усами…»

Вертолет, принадлежавший какой-то местной туристической компании, оказался почти новеньким на вид, ухоженным. Пилот тоже выглядел прилично: новенький шлем, чистенький комбинезон — неплохая визитная карточка для серьезной конторы. Оставалось надеяться, что летать он учился в такой же серьезной авиашколе…

Вертолет гремел-шелестел лопастями уверенно, сразу набрал крейсерскую скорость и устремился на северо-восток — туда, где на веселых зелено-голубых волнах побережья Сент-Люсия покачивался заветный кораблик, арендованный для поисковой операции.

В долгом полете над посверкивающей гладью моря нет ничего интересного — мотор монотонно ревет-гудит, клонит в сон. Собственно, пассажиры трудяги-геликоптера и не думали бороться со сном — уютно подремывали, поудобнее примостившись на мягких скамьях. Полет прерывался дважды: оба раза вертолет садился на каких-то аэродромчиках для дозаправки. Во время одной из посадок путешественники наскоро перекусили в крохотном кафе.

Остров Сент-Люсия показался Орехову самым обычным — покрытые зеленью горы, мохнатые пальмы, белый песок побережья. Естественно, обычным это было для человека, повидавшего немало теплых краев, а никак не для рядового жителя российской глубинки, больше привыкшего лицезреть березки да осины, а не пальмы и лианы.