Точка невозврата

— Среднего роста, крепкий, — лепечет Игорек. — В темных очках, голос немного хриплый… мы ночью встречались, в машине сидели. Он сзади сидел, я впереди. Предложил тридцать тысяч за то, чтобы кто-нибудь затеял с тобой ссору в ресторане…

Я слышал уже эту историю несколько раз. Похоже, нового больше Игорек ничего не сообщит.

— Где искать Вову Метелицу? — спрашиваю.

Он рассказывает. Все, что знает про Вову. Все, что мне надо и еще кучу ненужной информации.

Прячу нож в чехол на ноге, в глазах этого ничтожества мелькает нечто похожее на облегчение.

Жадный, тупой Игорек.

— Орел или решка? — Достаю из кармана монетку.

— Что? — спрашивает он.

— Не тупи, Игорек, — говорю ему. — Пять секунд на выбор. Если ты не сделаешь его, будешь Игорь-Пуля-В-Голове. Орел или решка?

— Пожалуйста… — молит он.

— Раз, — начинаю я отсчет.

— Пожалуйста… — Сейчас он зарыдает.

Не мужик, а тряпка какая-то.

— Два.

Он понимает все очень быстро. Понимает, что бесполезно меня уговаривать и кричит:

— Орел!

Я подбрасываю монету вверх, и он впивается в нее взглядом, словно пытается телепатически уложить ее гербом вверх.

Монета летит вниз, в это время я нажимаю на спусковой крючок, и новоявленный Игорь-Пуля-В-Голове вместе со стулом падает на пол.

— Пять, — произношу я и отправляю пистолет обратно в кобуру.

Никогда не играю с судьбой в орлянку. Но ради интереса подхожу к монетке и смотрю на нее, после чего поворачиваюсь к мертвому Игорю и говорю ему:

— Ты все равно проиграл. Решка.

Игорь молчит — словно соглашается со мной.

Я иду к выходу.

«Рест ин пис».

Но какая сука подставила меня в трактире?

* * *

Инкубатора везли на военный аэродром. Куратор сказал, что оттуда Стас уже без него отправится на Украину — правда, куда именно, уточнять не стал. И предупредил, что в самолете Стасу сделают укол, от которого тот вырубится, и надолго.

— Через пару дней очнешься уже по пути назад. Так что для тебя это путешествие ограничится бортом самолета.

Стас хмыкнул.

— Я не полечу, но когда ты вернешься — встречу, — продолжал Куратор, управляя джойстиком микроавтобуса, в котором они ехали. — Главное, ничего не бойся и не переживай. Схема отлажена, безопасность максимальная.

— Да я и не боюсь, — пожал Стас плечами.

— Боишься, — сказал Куратор. — Это нормально. Первый раз. Но страшного ничего нет.

— Ты тоже через это проходил?

— Нет. Я не инкубатор, у меня несовместимость, — ответил Куратор, сворачивая на Пятое кольцо. — Но это ничего не значит.

Несколько минут они ехали молча, потом Куратор усмехнулся и сказал:

— Там этот… твой товарищ, Эрик… ему за малым голову не открутили.

— В смысле? — вскинулся Стас.

— Говорил он много. Не тому, кому надо.

— Он с Ильей, кажется, повздорил.

Тот вечер в памяти остался обрывками. Чужие лица… Кровь… Музыка… Кожаный салон какой-то тачки. Кто-то, кажется Куратор, ведет его домой. Сушняк, вода, кровать, сушняк… Он, что называется, был в хлам.

— Угу. С Илюхой. А этого делать не стоило.

— Илюха крутой? — улыбнулся было Стас.

Но Куратор оставался серьезным.

— Более чем. Я понимаю, по виду этого не скажешь… Просто знай: не стоит вести себя с ним так, как бы ты это позволил себе с остальными.

— Он… тоже? Как и я?

— Нет, — сказал как отрезал Куратор. — Я тебе это говорю для того, чтобы ты был поосторожнее и своих друзей вовремя останавливал.

— Эрик мне не друг.

— Я вообще говорю.

Они свернули на пустынную асфальтированную дорогу, микроавтобус сразу же набрал скорость.

— Слушай… а таких, как я, инкубаторов, много? Я имею в виду в Москве. Что, если мы…

— Вы не встретитесь. А если встретитесь, то не узнаете. И хватит об этом.

Через несколько минут машина сбросила скорость, свернула и остановилась перед высокими воротами. Из будки, стоящей рядом, вышел вооруженный человек в военной форме. Он подошел к кабине, несколько секунд рассматривал книжицу, предъявленную ему Куратором, потом махнул кому-то рукой.

Ворота плавно разъехались в стороны, и микроавтобус, переваливаясь через «полицейских»,

устремился к взлетной полосе.

Стас уже поднимался по трапу, когда его окликнул Куратор.

— Когда вернешься… можешь писать книгу по своим снам. Тебе разрешили.

Стас махнул ему рукой и ступил на борт военного самолета.

Стюардесса, как на гражданке. Короткая юбка, декольте, шалый взгляд… да ну нах…

Лучше поспать. Спать…

* * *

— Музыка перестала быть живой. Музыка сдохла. А если не сдохла, то агонизирует, доживая последние дни. С того момента, когда из компьютера прозвучала первая нота, настоящей музыке был подписан смертный приговор.

Вован за рулем, я рядом. Едем по трассе на огромном «Юконе». Скорость небольшая, около ста километров. Играет музыка — какой-то древний рок-н-ролл в исполнении то ли Элвиса, то ли кого-то из его подражателей. Негромко. Совсем не мешая разговору.