Точка невозврата. Волчья кровь

Чтобы не смотреть больше на искаженное гневом лицо Ярослава, повернула голову в другую сторону и увидела снежных. Они сидели напротив моих сородичей. И с их стороны тянуло той же ненавистью и отвращением.

Я не смогла удержаться от невеселой усмешки — снежные оскорбились бы, узнав, как схожи с лесными.

Мы застыли посередине, разделяя вековечных врагов, словно пограничны столб. Не принадлежа ни той, ни другой стае. Выбрав любовь, мы отказались от обоих.

Изогнутые полумесяцем столы охватывали центр зала с двух сторон, словно раскрытые клешни гигантского скорпиона. Наверное, это тоже сделали специально. Преступник должен чувствовать неизбежность и страх. Знать, что куда не кинь взгляд, повсюду найдет лишь лица судей, от которых не скрыться и не уйти.

Это было намного хуже, чем обычная клетка в человеческих судах, потому что там преступников защищали стена и железо. А тут… тут отсрочки и права на апелляцию не дадут — наказание могут исполнить сразу после оглашения приговора.

Я знала, что из этой комнаты живыми выходят не всегда — слишком четко ощущались липкие следы чужой смерти, сочившиеся из черного зеркала полов. Да, совершенно точно, в этой комнате убивали!

А за окном, за окном парили летающими островами пышные облака.

Я подумала: "Если нас все-таки приговорят, если решат, что любовь, это настоящее преступление… можно совершить последнее безумство — превратиться в зверя и попробовать допрыгнуть до небес. Умереть свободным волком."

Валгус вздрогнул и шепнул:

— Нет, Дичок, нет! Не смей об этом думать! У нас все будет хорошо! Я тебе обещаю!

И мне стало стыдно — я сдалась раньше, чем Совет вынес приговор. Который, кажется, нескоро соберется — третий, самый маленький стол напротив нас все еще пустовал.

Словно расслышав мои мысли, в спину повеяло новыми запахами — в зал зашли еще три члена Совета. Один из них был дракон. Два других неожиданно оказались обычными людьми. Без капли волчьей крови.

Дракон занял место в центре стола и лишь затем уставился на нас немигающим, змеиным взглядом. Это был не месье Хаб. Другой. Совершенно незнакомый Старейший.

Ненавистью от него не пахло, от него несло равнодушием. Дракон оказался настоящим судьей. Ему не было дела ни до вековой вражды, ни до чувств узников. Он пришел судить по делам.

Поначалу я даже облегченно вздохнула — плохого мы не совершили — а потом увидела Их. Тех, которые на нас напали. На Гришку и на меня. И мне не понравилось, что Они не стояли рядом с нами. Словно были совсем не при чем. Словно находились по ту сторону закона.

А дальше дело пошло как в кино про "плохих". Все, все, что произошло, повернули против нас! Даже столкновение с отморозками в лесу.

После того, как у меня уточнили, на каком языке говорю, зачитали обвинение. В самых незначительных проступках числилось нарушение договора. Еще меня обвинили в нападении на снежных. И в бегстве от охотников. И в разглашении тайны оборотней. И в нападении на людей. И в смене ипостаси днем на улице. И в… убийстве…

Когда прозвучала последняя фраза, я онемела, не веря своим ушам. Да что там…. казалось все, кто сидел в зале, перестали дышать. Такого поворота не ожидали. Ни мы с Валгусом, ни обе враждующих стороны. Стало до жути тихо. Кажется, каждая из сторон пыталась понять, кого я убила.

А я… а у меня в голове крутилась одна лишь фраза "этого не может быть", она повторялась как заезженная пластинка. В моей жизни было лишь две серьезных драки. И после обеих противники остались в живых! Там в лесу, я всего лишь изуродовала злобную мразь. В наши дни не умирают от разодранной щеки! А у подъезда..

Я уставилась обидчиков Гришки. Их было двое. Не хватало того, кто напал на Гришку. Но ведь он не умер! Или… умер… потом? Неужели я и, правда,… убийца?! Нет! Нет!!

Перед глазами встало обмякшее тело снежного, и кровь, сочащаяся из раны на голове.

Но ведь сердце стучало! Когда мы его оставляли, парень вовсе не выглядел умирающим! Да и сила крови оборотня залечивает самые страшные раны!

Нет… я не могла, не могла его убить! Или… могла?

Уже почти не соображая, выслушала обвинение Валгусу. К моему любимому претензий оказалось меньше, но тоже хватало с лихвой: превышение полномочий охотника, недонесение, укрывательство, пособничество преступнице.

А потом заговорили свидетели: те самые снежные, что напали на нас у подъезда. Только по их словам выходило, что нападения не было. Что когда они разговаривали, друг, которого они потеряли в незнакомом городе, выскочил на голоса, споткнулся о камень и попробовал удержаться, цепляясь за человека. А я неожиданно кинулась в драку. Игнар — так звали погибшего — упал. Они попробовали защититься, но не справились — сами схлопотали по голове. А когда пришли в себя, обнаружили труп.

Тишина стала зловещей. Я уловила смятение Валгуса, а потом мне в основание черепа словно вогнали огромный гвоздь: в глазах потемнело, и я зашаталась, но упасть не успела — Валгус меня подхватил.

— Прекратить, — негромко сказала Старейший.