Точка Омега

Он пересек кухню и распахнул двойные двери, ведущие в столовую. Здесь все сияло: хрустальные бокалы искрились в проникающем снаружи мерцающем свете, блестели серебряные приборы.

Сегодня ночью все было иначе, небесные сполохи пульсировали, длинные полосы света ударяли в верхние части высоких окон, расположенных по всему периметру столовой. Появились метеоры.

У двери из столовой Мак помедлил, понимая, что дальше может произойти все, что угодно, и вышел в широкий коридор, ведущий в роскошные гостиные. Он уже довольно давно здесь не бывал. Пациенты редко сюда попадали — только во время посещения лечащих врачей.

— Извините.

У основания лестницы стоял охранник. Высокий — шесть футов и три дюйма — вооруженный.

Мак улыбнулся.

— Я заблудился.

— Назовите себя, пожалуйста.

Мак сделал шаг вперед, и в тот же миг глаза охранника вспыхнули. Он узнал его и увидел секач.

Мак мгновенно шагнул к нему и взмахнул оружием. Голова охранника с глухим влажным стуком упала на ступеньки, покатилась вниз и остановилась у ног рухнувшего на пол трупа.

В человеческом теле на удивление много крови, и остановить алый бьющий фонтан не было никакой возможности. Мак поднял голову и отнес ее в шкаф для одежды, который находился под широкой лестницей. Потом засунул голову на полку и оттащил туда же тело, оставляя на полу кровавый след.

Мак понимал, что, когда наступит утро, труп охранника обязательно найдут, но ночью, в мерцающем свете, понять, что разлито на полу, будет трудно. Таким образом, если никто не поскользнется в луже крови, можно рассчитывать, что до утра ему опасаться нечего.

Путь к лестнице был свободен, и Мак решил, что следует изменить план и начать с доктора Форда.

Перешагивая сразу через три ступеньки, он помчался наверх, рассчитывая на фактор неожиданности, который мог сыграть в его плане существенную роль.

Коридоры уходили налево и направо, центральный вел к покоям мистера и миссис Эктон. Слева раньше находилась детская, теперь там располагались офисы.

Мак шел по центральному коридору. Вокруг царила тишина, толстые двери были закрыты. Он остановился возле одной из них, с табличкой «ДОКТОР ДЭВИД ФОРД». Внутри находились кабинет, приемная и личные комнаты.

Мак положил ладонь на дверную ручку и очень осторожно, стараясь не шуметь, повернул. Через четверть дюйма он почувствовал сопротивление. Проклятая дверь была заперта — неудача, но вполне предсказуемая. Значит, решил он, придется поискать какой-нибудь инструмент — вешалку для пальто или длинную тонкую отвертку, — чтобы бесшумно открыть массивную и прочную дверь.

Мак прислонился к двери, пытаясь услышать щелчки при повороте ручки, но вместо этого уловил голоса, негромкие и напряженные. Однако дверь была закрыта так плотно, что ему не удалось увидеть даже щелочки света под ней и, разумеется, разобрать, о чем там говорили.

Судя по всему, те, кто находились внутри, могли уйти в любой момент. «Что ж, мосты сожжены», — подумал Мак. Если его здесь найдут, с ним разберутся окончательно. Конечно, он сомневался, что эти люди способны его убить. Однако они попали в отчаянное положение, а оно часто приводит к непредсказуемым поступкам.

Инициатива ускользала из его рук. Впрочем, он с самого начала не исключал того, что не сумеет вовремя открыть тайну клиники. На этот случай он получил вполне определенные указания: не позволить им завершить миссию. Если самые чистые, самые лучшие люди не смогут спастись, то весь вид следует уничтожить. Третьего варианта не существует — ни для него, ни для тех, кто находится в бункерах.

Мак спустился вниз, распахнул двери общего зала и направился в художественную мастерскую, где во всем своем великолепии стояла картина, дописанная Кэролайн Лайт, которая создала настоящий шедевр. Мак плохо разбирался в искусстве, но даже он понимал, что ее техника безупречна.

В тусклом мерцающем свете он видел чудесный луг, залитый лучами заходящего солнца; со всех сторон его окружали зеленые деревья, а вдали, на западе, сияло оранжевое небо. Поразительная картина.

Но чем дольше Мак в нее вглядывался, тем сильнее его охватывала тревога. Он обнаружил, что начал потирать темное пятно на шее, которое стало горячим.

Он постарался забыть о боли, продолжал изучать картину… и постепенно кое-что понял. Несмотря на реализм, небо казалось каким-то неправильным. В следующее мгновение Мака охватили сомнения. Да, созвездия выглядели необычно, он не знал, как именно они должны быть расположены, но только не так. И тут ему показалось, что картина меняется: небо начало тускнеть, солнце почти село. Ничего подобного Мак в своей жизни не видел.

Значит, перед ним не картина. Значит… — Господи, что? — окно в другой мир? Мир, в котором нет зарниц и пурпурного неба.

«Я могу туда попасть. Нужно всего лишь сделать несколько шагов, — подумал он. — И к дьяволу проклятый долг, у меня появился шанс спастись». Мак протянул ладонь, в тот же миг почувствовал вспышку боли, как от ожога, и отдернул руку.