Точка Омега

Пловцом Семен был так себе, но теперь это почему-то нисколько его не смущало. Он плыл себе и плыл, равномерно загребая руками и сильно отталкиваясь ногами. Ему было легко, море вроде как само несло, так что и остров, поначалу казавшийся далеким, мало-помалу приближался, увеличивался, уже виден был невысокий скалистый берег.

Чтобы немного отдышаться, Семен перевернулся на спину и плыл теперь совсем медленно, глядя сощуренными от брызг глазами на синеющее небо. Было ощущение, что он парит в вышине и именно небо так мягко покачивает его. Оно было совсем близко, ласковое, как и море, и плывущие по нему небольшие легкие облака, соприкасаясь, образовывали какие-то удивительные, похожие на античные скульптуры.

Потом он долго лежал на горячих камнях, ничком, сердце колотилось, как бешеное. Материк отсюда казался очень далеким, так что о возвращении Семен пока даже и не думал. Да и сил бы не хватило, точно. Пробирал легкий озноб, волнами прокатывался по телу, отчего оно то сжималось, то, наоборот, вытягивалось до судороги в икрах. Перебрал он с плаванием. Но зато остров – вот он, желтоватый песочек, выбеленная солнцем галька, сероватые скалы, белоснежный как на фотографии храм с небольшим позолоченным крестом на башенке. Зеленая трава вокруг аккуратно подстрижена, тишину временами разрывают лишь пронзительные крики чаек. Семен обошел вокруг храма, потрогал рукой аккуратно побеленную стену. Все было строго, соразмерно, чисто, ухоженно – кто-то за этим хозяйством приглядывал. Потом он снова спустился к морю, присел на камень, прислонился к выступу скалы и, глядя в бескрайнюю голубую даль, погрузился в дрему. Ему было хорошо.

Очнулся он, когда солнце стояло уже в зените. Припекло его, похоже, сильно – лицо и плечи горели, как будто по ним провели наждаком. На море был штиль, только легкая белая рябь у кромки земли, полого уходящей под воду. Правда, легкий прохладный ветерок все-таки веял, мягко касаясь воспаленной кожи и чуть-чуть освежая ее. И тишь стояла такая, какая бывает только в знойный полдень, когда даже чайки устраивают себе сиесту.

На берегу его, вероятно, вовсю разыскивали, тем более что оставленные им там вещи вселяли самые неприятные подозрения. Жена наверняка всех на ноги подняла, как же, ЧП, муж пропал. Не исключено, что вон тот курсирующий вдоль берега катерок, отсюда кажущийся не больше обычной лодки, снаряжен именно на его поиски. Он ведь и вправду пропал, а главное, ему совершенно не хотелось обратно, в туристическую мельтешню, и вообще никуда и ничего не хотелось, так его разморило.

С трудом он представлял себе, как снова войдет в воду и поплывет назад. Да и не факт, что догребет. Лучше уж было дождаться здесь, раньше или позже и сюда кто-нибудь явится – проведать островок. Он поднялся и зашел с другой стороны храма, где образовалась небольшая тень. Снова познабливало и накатывала дрема. А еще он увидел, как отъезжает от их гостиницы автобус, за чуть тонированным стеклом разглядел лицо жены и за ним… ну да, вроде бы себя самого, в дурацкой белой панаме, купленной на базарчике в Афинах, чтобы прикрыть макушку от солнца.

О, « Гармин» !

«По долинам и по взгорьям…» Ну да, и эту песню тоже пели, и много других, особенно маршевых, с ними всегда легче, когда уже почти нет сил идти, все уже на пределе, ноги сбиты, хочется присесть, закрыть глаза и не двигаться, но идти все равно надо, время поджимает, если не доберешься в соответствующее место к назначенному часу, потом придется еще неизвестно сколько здесь торчать, а их уже ждут в городе, у каждого работа, семьи, дела… Нет, застрять совсем ни к чему, поэтому надо идти, надо идти!..

– Вася, не спи, замерзнешь…

Пятилетний Вася движется с полузакрытыми глазами, как сомнамбула, он в первый раз с ними, ему трудно, ему уже давно трудно, не зря сомневались, брать ли его – все-таки совсем еще ребенок, в отличие от старых завзятых походников вроде Макса. Тот тянет огромный тяжеленный рюкзак, который, как верблюжий горб, возвышается над его головой с залихватски надвинутой на глаза желто-зеленой выцветшей брезентовой шляпой с широкими полями.

Максу все нипочем – в горы так в горы, в пустыню так в пустыню, на плоту так на плоту, на лошади так на лошади… С ним всегда спокойно. Вот он останавливается, достает из кармана суперсовременную штучку – так называемый навигатор, который ловит спутники и прокладывает оптимальный маршрут, это и компас, и все что угодно. Макс смотрит на его маленький, таинственно мерцающий дисплей, потом зачем-то на низкое сизое небо с плывущими по нему дымчатыми рваными облаками, словно пытается разглядеть там, за ними, подающие сигнал спутники…

Прогресс!

Однако это вовсе не означает, что они пойдут именно этим маршрутом, а не тем, каким решит идти Макс, именно он негласно выбран за главного, он их вожак и лоцман… Он внимательно изучает данные на дисплее, что-то прикидывает и рассчитывает в уме, скуластое худое лицо сосредоточенно.

Запевай, Макс!

«Не плачь, девчонка, пройдут дожди…»

Всякое пели, лишь бы настроение поднимало.