Точка опоры

- Посмотрим, посмотрим, что тут нам поближе. - Перелистывая книгу, он глазами выхватывал отдельные строки: - "...наша песнь больна!", "Исхода мы не знаем". Жаль - рано умер поэт. В то время и другие не знали исхода. "Ночь жизни". Ничего, после ночи наступает рассвет. "Спите, тревожные думы!" Напрасно убаюкивает. Совсем напрасно. - Приопустил книгу. - Как вы думаете, Пантелеймон Николаевич, отчего такое уныние?

- От духовного кризиса второй половины восьмидесятых годов.

- Да, да. Вне сомнения. От кризиса народовольчества. От политической реакции. Посмотрим еще. "И вдали я обещанный рай разгляжу и дорогу к блаженству толпе укажу!" Туманные строки. Пойдем дальше. "Зерно грядущих гроз". Хорошо! Но, пожалуй, для облегчения шифровки мы остановимся на более популярном: "Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат". Подойдет? Я думаю, тут есть все буквы алфавита. Но проверка никогда не лишняя. Да, все. Держите. И скажите Ольге Борисовне, чтобы страничка ничем не выделялась...

...А на ней после неоднократной шифровки да расшифровки все-таки остались следы пальцев. Хоть и жаль, но лучше вырвать листок. И соседние листы - тоже.

Проводив мужа, Ольга Борисовна развела лимонную кислоту и, поправив пенсне, между строк обычного письма о рыночных ценах и погоде переписала оставленную мужем хронику последних событий, главным образом петербургских. В конце письма зашифровала: "На севере громаднейшая нужда в Ваших изделиях". И поставила подпись мужа: 2а 3б. На конверте надписала адрес одного врача в Бельгии. Знала: тот сразу же перешлет в редакцию "Искры". Из томика Надсона выдрала несколько страничек и вместе с оглавлением сожгла в загнетке русской печи.

Надела на Оленьку мягкие валенки, беличью шубку, сшитую из шкурок, привезенных с собой из Сибири, и взяла за руку:

- Пойдем, доченька, ту-ту-ту смотреть.

Оленька, подпрыгивая, порывалась к порогу:

- Пало... Парло-во-зик!..

Муж напрасно напоминал об осторожности, - они же давно договорились не отправлять конспиративные письма через городскую почту. На вокзале Ольга Борисовна опустила очередное послание в почтовый вагон скорого поезда, идущего к границе.

3

В тот же день пришло письмо из Выборга. Почерк незнакомый. Обратного адреса нет. От кого же? Рука явно женская.

Ольга Борисовна распечатала ножом. Из конверта выпала квитанция. Вот те на! Что же это? Карандашом написано по-фински. И поставлена единица.

Протерла стекла пенсне, достала письмо. Какая-то незнакомка сообщала, что в кладовой вокзала оставлен чемодан, который можно получить по квитанции.

Явно - с "Искрой". Наверно, третий номер?

И что за трусиха! Ей поручили такое важное дело, заплатили деньги, известно - немалые, а она... Побоялась таможенного досмотра, бросила, можно сказать, на полпути. Ну и люди! С заячьим сердцем.

Что же делать? Пантелеймон вернется только через два дня. А ведь дорог каждый час. И посоветоваться не с кем. Надо решать самой.

И дело не в том, что придется платить за каждый лишний день хранения, - это пустяки. Не возникло бы там подозрение.

А вдруг жандармы уже предупредили кладовщика?.. Но откладывать нельзя. Будь что будет.

Не дежурит же там жандарм возле чемодана. Если произойдет какая-то подозрительная заминка, можно успеть выскользнуть из кладовой. На самый худой конец, отказаться: не ее, дескать, чемодан, подменили или перепутали...

И Ольга Борисовна поехала.

С Оленькой остался деверь.

- Привыкай нянчиться, - улыбнулась ему на прощанье. - Женишься пригодится.

По дороге успокаивала себя: "Вернется домой Пантелеймоша, и я торжественно преподнесу ему чемодан: получай очередной транспорт! В Финляндию за ним скаталась! Вот будет изумление!" Начнет расспрашивать как да что там было?

Может, по почерку узнает ту робкую девицу?.. Едва ли. Профессиональная революционерка не сделала бы так. Судя по всему, искровцы доверили чемодан какой-то студентке, возвращавшейся на родину...

В Выборг приехала на рассвете. Осмотрелась. И опять успокоила себя: кажется, никто не тащится по следу. Нырнула в кладовую, торопливо достала монетки, уплатила в кассу и - смелым шагом к полусонному кладовщику. Тот взял квитанцию, сладко зевнул, пошел отыскивать багаж на верхней полке.

Искровский чемодан Ольга Борисовна увидела издалека и начала подсказывать:

- Нет, не мой. Вон там подальше. Еще подальше. Вот этот!

И не ошиблась.

Подхватив чемодан, поспешила к выходу: тряхнула за ручку и чуть не ахнула: подозрительно легкий!

В дверях чемодан, качнувшись, стукнулся о косяк и загудел, как барабан. Пустой!..

Надо где-то проверить - направилась в дамскую комнату. Там, на счастье, никого не было. Поставила на подоконник, тронула замки - закрыты. Как же быть? Чем отомкнуть?

Выдернула приколку из волос, поковыряла - замок открылся. И второй тоже.

Она не ошиблась - чемодан был пуст. Перетрусившая девица не оставила ни одной вещички.

Чем заполнить его? Надо ведь уложить такое, что не вызвало бы подозрения. Хорошо бы сменку белья, платье, мыло, духи... А где взять? Ни одной души в городе она не знает... Денег - в обрез. От железнодорожного билета останется меньше рубля.