Точка опоры

Вот и нужная остановка. Надежда вышла на асфальтовый тротуар. Присматриваясь к номерам, дошла до угла, где стоял серый четырехэтажный дом с башенкой. Перед фасадом - три каштана. Над входом скромная вывеска отель "У золотого дяди". Видимо, Володя живет в номерах. Где-нибудь в недорогом. Может, в башенке под черепичной крышей. Но ведь со слов Модрачека сама записала: "квартира первая". Портье сказал, что надо с тротуара зайти в следующую дверь. Значит, Володя не в гостинице?..

Вошла и от неожиданности чуть было не выронила шубу. Пивная! За столами сидят немцы, потягивают пиво из громадных фарфоровых кружек. За стойкой толстый человек с одутловатым лицом, с сигаретой в уголке мясистых губ. Предчувствуя неладное, подошла к нему и тихо спросила - не скажет ли господин, где тут проживает герр Ритмейер?

Немец передвинул языком сигарету в другой угол рта, кивнул головой и так же, как Модрачек, ответил:

- Это я.

- Да нет... Я ищу мужа... Вот у меня адрес. Георг Рит мейер.

- О-о! - Взглянув на бумажку, немец вынул изо рта недокуренную сигарету. - Вы ошиблись.

Из кухни, заслышав разговор, вышла за стойку немка в белом чепчике и переднике и, догадливо улыбаясь, спросила:

- Вы из Сибири?

Надежда обрадованно кивнула. Что-то начинает проясняться: какой-то разговор о сибирячке здесь был.

- Да. Сейчас из Уфы. Есть такой город возле Урала. К Георгу Ритмейеру.

- Ошиблись, - повторил немец и усмехнулся наивности приезжей. - Вам, как я начинаю догадываться, нужен герр Мейер! Он - тут. - Большим пальцем указал куда-то через плечо. - Я получаю его почту.

"Так вот оно что! Еще один посредник! Ну и законспирировался Володя!.."

Немка подтвердила:

- Герр Мейер говорил: ждет жену из Сибири. Я сразу догадалась, что это - вы. Вон у вас и шуба!.. Там, - немка зябко пожала плечами, - очень морозно?!

- Бывают морозы... Так где же он... мой муж?

- Пойдемте, я провожу вас.

Не снимая ни чепчика, ни передника, немка вышла на улицу и, ни на минуту не умолкая, повела Надежду Константиновну через ворота под домом куда-то на задний двор.

- Он у нас имеет комнату. Все пишет и пишет. У него бывают русские революционеры. Которые против царя. Мы не препятствуем. И никому не рассказываем. Вы не смотрите на то, что мой муж - хозяин пивной. Он социал-демократ. Ему доверяет партия. А герр Мейер нам очень нравится. Наши дети любят его, зовут: "Дядя Мейер". Хороший человек! К нему, знаете, ходят три женщины. Нет, нет, я не хочу сказать ничего предосудительного. Просто, чтобы вы знали. У одной такие же густые волосы, как у вас. Только прямой ряд. И она уже в годах. Не меньше пятидесяти.

- Я знаю...

- Говорят, - немка понизила голос, - она стреляла в генерала. Мы восторгаемся такими храбрыми людьми! А это, подумайте, женщина!.. Вторая много моложе...

Немка не успела досказать, пока они шли через тесный двор похожий на каменный колодец. Поднялись на крылечко, тоже каменное. Вошли в сумрачный коридор. Слева нависла над головами лестница, под ней - коричневая дверь. Немка показала глазами: это - здесь. Моргнула: сейчас, дескать, встретитесь! И без стука, - пусть им будет неожиданность! - распахнула дверь, пропуская приезжую перед собой.

За столом, заваленным русскими и немецкими газетами и журналами, спиной к двери сидел Владимир Ильич, против него - Анна Ильинична. У открытого окна дымил сигаретой длиннолицый Мартов.

- Фу, черт возьми!.. - Надежда выронила шубу. - Едва отыскала!..

- Наденька! - всплеснула руками Анна Ильинична. - Наконец-то появилась!

Владимир Ильич вскочил, чуть не опрокинув стул, подбежал к жене, обнял, поцеловал:

- Здравствуй, родная!.. С приездом!..

- А ты даже не написал, где тебя искать, - укорила Надежда. - Я колесила по Европе. Думала - не найду.

Анюта обхватила ее за плечи, принялась часто-часто целовать.

- На Володю, Наденька, не ворчи. Не обижайся. Он у хозяина каждое утро справлялся, - нет ли письма от тебя? - и на вокзал ездил...

- По три раза на день! - добавил Владимир Ильич, подхватил под руку. - Проходи. Садись. Рассказывай.

- Насчет встречанья и я могу подтвердить. - Мартов поднял шубу, повесил на крючок, заменявший вешалку, и, повернувшись, протянул узкую руку с тонкими сухими пальцами. - Хорошо, что приехали. Нашего полку прибыло!

- Писал я тебе, Надюша, в Уфу. - Сидя рядом, Владимир Ильич погладил руку жены. - Даже несколько раз писал. По адресу твоего знакомого земца. Не передал? Не может быть, чтобы струсил. Вероятно, "зачитали" охранные черти!

- А я... - Утирая платком лицо, Надежда рассмеялась. - Искала в Праге Модрачека, уверяла, что он - мой муж! А потом, когда разобрались...

- Потом тебя стали угощать кнедликами. Правда? И тебе понравились? Мне тоже. Особенно со сливами. Теперь, конечно, без слив. Не сезон... Замечательные люди Модрачеки!

- Я могу принести пива, - предложила хозяйка. - Ради встречи стол накрыть.

- Благодарю вас, фрау Ритмейер. Но пиво - в другое время, - сказал Владимир Ильич с легким поклоном, и она ушла.