Точка опоры

Разливая заварку, а потом и кипяток, Надежда с легкой усмешкой указала глазами на жестяной чайник:

- Это вам не Россия!.. Помните, в Сибири вокруг самовара?..

- Самовар изобрели не россияне, - заметил Владимир Ильич. - На раскопках Помпеи нашли нечто подобное.

- Вот именно - подобное, - возразила Зинаида Павловна. - Лучше туляков никто самовара не сделает. И до чего же хорошо, когда он на столе! Догорают последние древесные угольки, пахнет приятным жаром. А самовар полнешенек, отфыркивается и что-то тихонько бормочет. И до последней капельки льется не теплая водичка, а крутой кипяток.

- Самоварная идиллия! - вырвалось у Кржижановского с легким смехом. Да это же - купчихи! С блюдечка на растопыренных пальцах. Сахар вприкуску.

- Не спорь, Глебушка. - Зинаида толкнула мужа локтем. - Да у всех рабочих... И у самого последнего бедняка - самовар. Какой-нибудь старенький, в заплатках. И за недоимку подати сначала описывают и продают с торгов корову - самовар в последнюю очередь.

- А ты всегда пил внакладку? Богач! - расхохотался Владимир Ильич. У нас в семье предпочитали вприкуску. - И вдруг, наклоняясь к гостю, спросил: - Помнишь, как из вашей Теси ездили на озеро? После ухи вскипятили в том же котле, на заварку - брусничник! И без сахара.

- Все равно было хорошо! Чаек попахивал дымком.

- Вот-вот. Луна катилась от вершины одной сосны к другой, а через озеро прокладывала золотистую тропу. Ты в тот вечер раскалывал тишину азартными дуплетами. А Старков изредка, расчетливо и наверняка, бил по сидячим уткам. Как молотом по наковальне. Кстати, где он? Как Антонина? Они совсем забыли нас. Ни одного словечка.

- Они и нам не пишут, - сказала Зинаида Павловна; управившись с сосисками, выпила кефир и принялась за чай. - Тоня, кажется, прихварывает.

- На цементном заводе они, в Калужской губернии, - ответил Глеб Максимилианович. - Базиль там инженером.

- Н-да. Только ин-же-не-ром. Для Старкова этого мало.

- Володя, у тебя и сосиски и чай - все остыло.

- Ничего, ничего. Чай успеется. - И Владимир Ильич, не отрывая глаз от друга, укоризненно качнул головой. - А помнишь, уговаривались поддерживать связь, помогать "Искре"?

- Я-то помню.

- И от тебя мы ждали многого. Нам было трудно без поддержки старых друзей. Пришлось искать новых агентов.

Кржижановский, отодвинув пустую чашку, встал и, извинившись, с папиросой в руках направился в переднюю. Владимир Ильич окликнул его:

- Курил бы здесь.

- Ты же вроде старовера! Табачный дым тебе как бесу ладан! - шутливо бросил Глеб Максимилианович, полуобернувшись в дверях. - Нет, не буду доставлять тебе головную боль.

За столиком продолжался разговор о друзьях по сибирской ссылке. Первым делом вспомнили Оскара Энгберга. Он, как и уговаривались, поселился в Выборге. Токарь на заводе. Отвечает на письма. Съездил в Кенигсберг за "Искрой". Жаль, что Шаповалова подсек ревматизм. Кажется, надолго. И всего обиднее, что так быстро "влетел" в Тифлисе Курнатовский. Видать, не поберегся. Да с его характером это, пожалуй, и невозможно: рысаку нелегко возить телегу тяжеловоза. В каких условиях он сидит - никто не знает. Недавно еще раз написали кавказским друзьям, чтобы помогли ему. При его здоровье это безотлагательно необходимо. А вот с Лепешинскими в Пскове хорошо: верны слову, активны.

- В последнее время что-то и они приуныли, - досадливо проронила Надежда.

- Уверен - это временно. Так, легкая хандра. - Владимир Ильич отпил глоток чая. - Лапоть не подведет.

- И мы не сидели без дела. - Зинаида Павловна, отодвинув чашку, выбралась из-за стола. - В Томске - прокламации, уличная манифестация. Представьте себе - три тысячи человек! Полиция даже в набат ударила!

- Об этом мы уже напечатали в "Искре". Для Сибири - большое событие. А Глеб Кржижановский прислал нам одну-единственную корреспонденцию о жуликах на Сибирской магистрали, разворовавших миллионы! - Владимир Ильич ткнул пальцем в сторону передней, где курил гость. - Единственную заметку! На большее, видите ли, не хватило времени. - И, улыбнувшись, смягчил голос: - Это я ему по-дружески.

- Узнаю тебя, Брут! - крикнул Глеб Максимилианович из передней. - И на правду не обижаюсь. Но дай, Володя, срок.

- История нам не дает большого срока. Это, Глебася, надо помнить.

- Сибиряки еще покажут себя! - продолжала Зинаида Павловна. - В Томском университете до самых каникул шумели беспрерывные сходки.

- О студентах я пришлю письмо одного волгаря, - пообещал Кржижановский, входя в кухню. - Может, пригодится для газеты. Он там описывает, как через Самару проследовало вагонов двадцать пять со студентами, высланными в Сибирь. Это взбудоражило город. А одна партия подъехала к Челябе с красным флагом на крыше вагона!

- А какую песенку они распевали! - подхватила Зинаида Павловна и потрясла кулаком. - Про то, как министру просвещения Боголепову влепили пулю. Ты же поэт - должен помнить. Читай.

- Сейчас, сейчас, - Кржижановский встал. - Начало не помню. А второй куплет такой:

В министерскую траншею

Залетел снаряд

И попал министру в шею,

Это за солдат.

Ордена, чины и ленты

Целый воз наград.