Точка опоры

ШЕЛЬМЕНКО. Это ж ваша дочь. Вы и теперь её не узнаёте?

ШПАК. Капитан, где вы взяли мою дочь?

СКВОРЦОВ. От вас принял. Вы нас благословили, велели поскорее обвенчаться да приехать сюда!

ШЕЛЬМЕНКО. Помните:

«Что нам мать да отец,

Под венец — и конец…»

ШПАК. Замолчи, дурак! Что же вы сделали с моей дочерью!

ШЕЛЬМЕНКО. Из девки дамочку сделали, больше ничего.

ШПАК. Я же благословил капитана на женитьбу с вашей дочерью, Аграфена Семёновна! И это было главным моим сюрпризом!

ТПРУНЬКЕВИЧ. Ах, какой пассаж.

ШПАК. Дочь моя, как же так получилось?

ПРИСИНЬКА. Батюшка, я виновата. Вы сами меня благословили, потому и решилась. Простите меня, я больше не буду!

СКВОРЦОВ. И я больше не буду. Простите нас. Вы обещали любить меня как сына!

ШПАК. Это меня бес попутал, окрутил, ошельмовал. Ах, шельма, ах, Шельменко! Ну всё, твой час настал! Молись!

ШЕЛЬМЕНКО. Молюсь, ваше высокоблагородие! О вашем здоровье, о счастье вашей дочери, о ваших будущих внуках…

ШПАК. О себе молись!

ШЕЛЬМЕНКО. А мне ничего не нужно. Были бы вы живы-здоровы, были бы вы счастливы. А меня можно и пристрелить. Я ж простонародие, ваше благородие!

ШПАК. Ах, шельмец, ах, пройдоха! Знаешь, что не буду грех на душу брать. Да ещё в такой день!

ШЕЛЬМЕНКО. Верно, ваше высокоблагородие, не стоит об меня руки марать!

ШПАК. Но выдрать тебя велю! И подружку твою награжу, не забуду! Мотря!

МОТРЯ. Вот она я.

ШПАК. Что мне с тобой делать?

МОТРЯ. Воля ваша, только прежде надо с молодыми решить.

ШПАК. Да-да, конечно. С вами-то я успею разделаться, а вот как быть с ними?

ПРИСИНЬКА и СКВОРЦОВ. Батюшка, простите нас, благословите нас, мы больше не будем!

ШЕЛЬМЕНКО. Ваше высокоблагородие, дело сделано, и его не исправишь. Как говорят турки, когда отрубают голову не тому, кому следует. Благословите их, и дело с концом.

ШПАК. Да как же я возьму его в родственники, если он из москалей! Какой-то, извините за выражение, Скворцов? Может, его предки скворцами торговали? А я Шпак! Моему предку Гетман лично вручил герб…

ШЕЛЬМЕНКО (перебивает). Осмелюсь доложить, ваше высокоблагородие, у того Шпака, что жил при Гетмане, было два сына. Один Шпак повёл род Шпаков, от которого вы есть. А другой Шпак пошёл по московской линии и стал называться по-московскому — Скворцов. Так что всё равно, что Шпак, что Скворец — это ж одна птица!

ШПАК (задумываясь). Хм… В этом что-то есть… Это звучит правдоподобно! Значит, Шпак…

ШЕЛЬМЕНКО. Скворец!

ШПАК. А Скворец?

ШЕЛЬМЕНКО. Шпак!

ШПАК. Так вот оно что! Это совсем другое дело. В таком случае… кхм… Прощать их или нет?

СКВОРЦОВ и ПРИСИНЬКА. Простите нас!

ТПРУНЬКЕВИЧ. Простите их, Кирилл Петрович. Они уже и обвенчались. Да и зять вон какой красавец! Военный. В обиду не даст!

МОТРЯ. Да и ужин готов. Не собакам же его выкидывать!

ШПАК. А вы как думаете, гости дорогие?

ГОСТИ. Простить, простить!

ШПАК. Ну что ж, бог с вами, прощаю! Будь счастлива, дочь моя! (Обнимает её.)

ПРИСИНЬКА. Уже счастлива!

ШПАК. Будь и ты мне сыном, капитан!

СКВОРЦОВ. С радостью, папенька!

Присинька и Скворцов выходят на авансцену.

ПРИСИНЬКА и СКВОРЦОВ (поют на мелодию № 3).

Наконец-то и мы дождались долгожданного дня,
Наконец под венцом обвенчали тебя и меня,
Наконец-то не против отец. Наконец мы вдвоём,
Небывалое счастье колотится в сердце моём.
И теперь, мы теперь никогда ни за что
не расстанемся,
Что бы ни было в жизни, назад никогда
не оглянемся.

Я с тобой,
Я с тобой
Хоть на пир,
Хоть на бой,
Здравствуй, радость моя быстрокрылая,
Я люблю, я люблю, я люблю,
милый мой!..
Тебя,
милая!..

ШПАК. Я горжусь, что моя дочь не унизила род Шпаков и выбрала мужа достойной фамилии! Жаль только, сюрприза не получилось…

ЭВЖЕНИ. Почему же не получилось, Кирилл Петрович? Вот он, наш сюрприз!

Выводит вперёд Лопуцковского, оба становятся на колени перед Аграфеной Семёновной.

Маменька, благословите меня на вечную любовь с этим сочинителем!

ЛОПУЦКОВСКИЙ. Сударыня, как я уже говорил, прошу руки и всего остального!

Я по совести скажу —
С прошлым сразу завяжу,
Обещаю скромным быть,
Ни её, ни вас не бить,
Буду вам писать стихи,
Буду вас любить… хи-хи!

ТПРУНЬКЕВИЧ. После таких стихов отказать невозможно! Благословляю тебя, доченька! Не забывай родного гнезда, помни, что я остаюсь здесь совсем одна-одинёшенька, старуха старая, никому не нужная, сирота-сиротиночка!.. (Плачет.)