Точка опоры

– Ты что там, совсем … к-х-х-ш-ш…?! – последнее слово потонуло в радиопомехах, но понято было всеми. – Ты куда, мать твою, запропастился?! Растолкуй мне, почему тебя нет в Тополях?!

– Фараон, дела решаю, надо было отлучиться… – произнес Порох, глядя на свою уродливую руку-клешню.

– Отлучиться?! Я тебе кишки выпущу, вошь поганая! Еще раз спрашиваю, на кой ляд ты Тополя бросил?!

– Ничего я не бросил! Муху вместо себя оставил. Да и Баллон там…

– Порешили твоего Муху вместе с Баллоном. Как последних засранцев мотыгами да топорами порубили! Крестьяне твои тополевские! Ты, придурок, Тополя потерял!

– Чё?!

– Буй через плечо! Загасили шавок твоих! Только прознали, что власти нет, как тут же волю почувствовали и взбунтовались. Ты понимаешь, что это значит?

Лицо Пороха было неподвижно. И только кадык на шее судорожно поднимался вверх и опадал, словно пытаясь вырваться из плена.

– Где ты сейчас? – вдруг спокойным тоном спросил Фараон.

– Я… – начал Порох и тут же запнулся. – Фараон, повтори, связь плохая.

– Где ты, мать твою, сейчас находишься?!

– Ничего не слышно! Связь прерывается.

– Порох, я тебя из-под земли достану! – замогильным голосом прохрипел Фараон. – Я тебе смертный приговор прописываю. А за твою голову…

– Извини, Фараон, ничего не слышно…

Он с размаху швырнул рацию на пол и остервенело начал давить ее сапогом. Брызнули пластмассовые щепки и болтики, что-то захрипело и стихло. Со смертью рации смолкли и все вокруг. Стало страшно. Потому что охоту на Пороха объявили «шерхановцы» во главе с самим Фараоном. А это ничем хорошим ни для него, ни для нас закончиться не могло.

– Полный писец! – нарушил молчание Радио. И тут же полетел в сторону от меткого хука главаря.

– Заткнись! – просипел Порох, доставая пистолет из кобуры. – Еще кто-то хочет высказаться?

Желающих не нашлось. Все молча смотрели то на пистолет, то на стонущего Радио, думая об одном и том же.

– Отлично, – оскалился бандит, убирая оружие. Голос главаря звучал устало и раздраженно. – Тогда продолжаем пляски со смертью. Десять минут отдыха, а там – видно будет.

Воцарилась тишина, давящая всех катком.

– Что? – уже уходя, обернулся Порох. Все уставились на него. – Кто-то что-то сказал?

– Мы молчали, – осторожно ответил Бугай.

– Кто-то говорил сейчас. Я слышал.

– Может, птицы? – предположил Алик. Но, поймав тяжелый взгляд командира, сразу же замолчал.

– Ну и? – не унимался Порох.

Бугай пожал плечами.

– Порох, тут тихо было, никто не говорил, отвечаю.

Единственный глаз на лице бандита растерянно уставился на окружающих.

– Я же слышал… вот и сейчас сказали! Шепчет же кто-то!

Бугай посмотрел на остальных. Говорить никто и не думал. Порох и сам уже понял, что происходит что-то неладное.

– Помещение проверяли? – холодно спросил он у Бугая.

Тот кивнул:

– Пусто, никого нет.

Порох помассировал здоровой рукой лоб, закрыл глаз. Выдохнул:

– Чертовщина какая-то! Слышу что-то. Как… как будто зовет кто-то… Не могу слов разобрать.

– Хлебни водички, – протянул ему фляжку Бугай. Главарь плеснул воды себе в лицо, устало произнес:

– Кажется, с ума схожу. Может, я мало тоника принял, когда мимо псиоников шли? Зацепило, поди, немного? Что-то нехорошо мне. Бугай, как думаешь?

Тот неопределенно пожал плечами:

– Нормальную дозу взял, как и все. Не должно кошмарить.

– Тогда что за хрень творится у меня в голове?

Плотно сжатые губы Бугая едва заметно дернулись. Он произнес:

– Может, с аптечки чего достать?

Главарь оживился.

– Да, давай. Что там есть?

Боец извлек из наручного кармана оранжевый пенал.

– Дай гляну, – выхватил аптечку Порох и принялся ковыряться в ней. Читая вслух названия препаратов, он долго перебирал тюбики, морщась от боли, пока, наконец, не нашел нужный.

– Переждем пока, – произнес Бугай, украдкой поглядывая на захмелевшего предводителя. Тот, сделав себе инъекцию прямо через одежду, привалился к кирпичной стене и задремал, вздрагивая и что-то бормоча во сне. – Пока план действий не придумаем. А может, и сами рассосутся трупаки эти. Алик, как думаешь?

Тот грустно усмехнулся.

– Как же, рассосутся!

– Ладно, будем думать. А пока – всем отдыхать!

Мы с благодарностью приняли его приказ и попадали кто куда.

– Радио, давай, включайся, – произнес Бугай, вытягиваясь во весь рост на засаленной лавочке. – Исполни что-нибудь нам ненавязчивое, успокаивающее.

Радио тут же охотно запел:

У детства глаза цвета неба,
У детства глаза, как ручей.
Что может вкуснее быть хлеба,
Когда целый день ты ничей?
У детства нет планов на завтра,
И детство не носит часов.
Его не поймаешь – напрасно,
Не спрячешь, закрыв на засов.

Голос его звучал ровно, отчего создавалось впечатление, что это настоящее радио транслирует песню а капелла.

– Знатно поешь, – одобрительно кивнул Наука, подсаживаясь к Радио. – Учился где?

– Да какой там! – усмехнулся тот. – Так, самоучка.

– Да ладно?! – не поверил ученый.