Точка отсчета

… В тот день Варвара позвонила ему: «Я ушла от Володи. Живу у мамы», Он искренне обрадовался, наконец, она свободна, и им уже никто не помешает. Он действительно был счастлив, но к ужасу обнаружил, что спустя неделю радость растаяла. Это-его потрясло: если то светлое и хорошее, что он испытывал к ней, превращается в пыль сейчас, что же будет дальше? Но ведь Варвара прошла все круги ада, она ушла ради него от мужа. И вдруг он понял: именно ее разрыв с мужем поколебал его. Но ведь это парадокс, так не может быть. Нет, все равно, его испугала решительность, с которой Сытина пошла на этот шаг, хотя они не обсуждали никакие варианты. Она поступила как порядочный человек, который не может больше жить под одной крышей с чужим. «А я смогу -размышлял он,- так уйти в один прекрасный день от нее? Нет, не смогу. Буду мучиться и мучить ее до гроба. Значит, честнее сейчас, пока еще не совершилось, остановиться? Конечно, это честно, прежде всего по отношению к ней. Не передергивай! Ты боишься ее, поэтому уходит чувство, тебе страшна ее категоричность, бескомпромиссность. Да она тебя, как танк, подомнет, ты и пикнуть не успеешь. А-то, что было между вами, проедет. Как можно вообще влюбляться, ведь это значит, чудовищно переоценивать разницу между женщинами. Признайся, ты боишься? Да, боюсь. Но я не скрываю страха». Он вспомнил их последний разговор в ее кабинете…

- Послушай, Паша, я никак в толк не возьму. Ты серьезно все решил пустить под откос? Слишком туманно, Варя, я не совсем улавливаю,- ушел он в глухую защиту.

Брось валять дурака!- Она стремительно встала и подошла к окну, отдернула занавеску, распахнула настежь окно. В комнату ворвался морозный воздух.

- Вы что, сударыня, решили меня загубить,- продолжал дурачиться Алехин. -Ведь я нежный, у меня гланды не вырезаны.

- У тебя кто-то есть?- вопрос был поставлен ребром.

- У меня всегда кто-то есть. В настоящее время у меня есть пудель Цезарь. А если серьезно, то неужели ты думаешь, что я способен иметь еще кого-нибудь, кроме тебя. Ты мне льстишь. Вот ты какой,- протянула Варвара Петровна.- Ты казался мне добрее. Послушай, не трать зря порох. Ничего нового обо мне ты мне не расскажешь. Со своими представлениями о том, «что такое хорошо и что такое плохо», ты напоминаешь мне инопланетянку Аэлиту, Смотри на вещи проще.

- Да, у тебя целая программа…

- Нет у меня никакой программы вот моя программа.

- Если мне не изменяет память, ты еще совсем недавно говорил о женитьбе. -Ты меня, милая, с кем-то путаешь,- искренне удивился он.- Я и женитьба -понятия несовместимые. И вообще, что такое брак? Женщина отдается мужчине при помощи штампа в паспорте. -Какая пошлость! У нас с тобой все ясно, просто и красиво, Так давай не нарушать гармонии.

Он подошел, погладил ей плечо. Она опустила голову и, сдерживая набегавшие слезы, тихо спросила: -Ты хоть немножко любишь меня?

- Глупенькая. Нет, конечно. И это лучше для тебя. Ты же умница.- Алехин взял стул, сел рядом.- «Любить? Но на время не стоит труда, а вечно любить невозможно». Классикам надо верить. Вдумайся и успокойся, тебя никогда не разлюбят! Как только ты вникнешь в это, наступит всеобщее благоденствие… -Тебе не кажется, что твои дурашливый тон неуместен. Юмор, насколько я понимаю, никогда не мешает.

- Это не юмор, а скорее цинизм,- уязвлено поджала губы Сытина.

- Что за манера сразу лепить ярлыки?

- А знаешь ли ты, какой ярлык мне приклеили за мой уход от Володи?- она жалко улыбнулась.- Во всем винят только меня. Ты же чистенький, не так ли? Я аморальна, а ты высоконравствен. Не парадокс?

- Все зависит от исходных нравственных рубежей, от масштаба измерения. Разве здесь масштаб… - пыталась возразить Сытина, но Алехин не дал ей договорить.

- Если считать, что распад семьи во всех случаях явление безнравственное, то оценка твоего поведения ясна. Но разве, когда чувство иссякло, развод - не благодеяние? С этих позиций, как видишь, все получается иначе.

- А как же с тобой?- тихо спросила Варвара Петровна.

- Со мной… - Алехин на мгновенье задумался.- Собственно, что со мной? Нет чувств, и все…

- Не выкручивайся, это недостойно.- Она быстро подошла к сей фу, открыла его и, вынув пачку писем, веером рассыпала их на столе.- Это что же - все было неправда?

Алехин угрюмо молчал.

«Плохо, очень плохо, что письма остаются у нее, - подумал Павел Иванович.- Как это у поэта - «потом местком, партком». Нехорошо. Но тогда я любил ее, потому и писал еи письма, а теперь… Теперь их можно использовать против меня» Как все глупо получилось».

Словно прочитав мысли Алехина, Варвара Петровна собрала письма в стопку и протянула их ему.

- На, возьми… - она сделала паузу.- Впрочем, пусть они останутся у меня. Как память о тебе, о нас… Положи в сейф, в секретер.

Алехин взял письма, и первым желанием было забрать их, уничтожить, но он пересилил себя, подошел к сей фу и небрежно бросил письма в секретер.

Потом он не раз жалел, что не забрал их. С досадой он вспомнил этот разговор, но вместе с тем понимал: иначе он тогда поступить не мог.