Точка росы

Викторенко с трудом привыкал, что в балке он не один. Начали надоедать завистливые рассказы Анатолия. Выходило, что два года Смурый сначала в Шебелинке, а потом в Харькове, в научно-исследовательском институте, только тем и занимался, что замечал ошибки и промахи своих начальников. Ссылаясь на то, что из-за погодных условий создалось тяжелое положение на производстве, Иван стал ночевать в своем рабочем кабинете. После недельного отсутствия ввалился в балок злой, издерганный.

— Кончилось чрезвычайное положение? — спросил Смурый.

— Не кончилось, — Викторенко с трудом сдержался, чтобы не выговорить Смурому все, что он о нем думает. Оператором работать отказался, неизвестно, чего добивается. — Метанол у нас на исходе!

— И что из того?

— Хочу тебя послать. Все равно пока без дела сидишь.

— Надоел?

— Не знаю.

— Другой работы мне не нашел?

— Не о работе сейчас разговор. Просто прошу, чтобы выручил. Послать некого.

— Толкачом буду?

— Считай, что так. Все лучше, чем сидеть без дела! Документы утром оформим.

— Если ты так за меня решил, поеду. — Смурый хитро улыбнулся. — Пока не забыл, тебе письмо. Не обижайся, что прочитал. Зинка Широкова пишет. Помнишь ее? Тоже признает, что ты гений. А для меня сойдет роль толкача!

Викторенко нетерпеливо посмотрел на приятеля. Никогда еще Анатолий не был ему так неприятен. Неужели снова зависть заела его? Но кого он собрался винить? Сам же сбежал, сам испортил себе биографию. Как ни суди, а дезертир. Отряд бросил!

Развернул листок и начал читать. С трудом разбирал чужой почерк:

«Здравствуй, дорогой Иван!

Знаю, мое письмо удивит тебя. Я столько наслышалась о твоих успехах, что долго думала, писать тебе или не писать, и вот решилась. Стыдно забывать старых друзей. Знай, я всегда верила в твой талант. Коротко о себе. Работаю в научно-исследовательском институте, куда ты не захотел идти. Фирма солидная. Мне предложили выбрать тему для кандидатской. В твоем дипломном проекте была интересная идея. Если не возражаешь, я хочу взять ее за основу и развить. Когда я рассказала папе, что ты отказался работать в институте, он выругал тебя. Сказал, что ты могильщик и сам зарыл свой талант в землю. По его словам, у тебя голова теоретика. О себе я не могу этого сказать. Мне нужна чья-то подсказка. Может, со временем вымучаю кандидатскую.

Иван, я на тебя обижена. Хочу знать, друг ты мне или не друг? Так что скорее отвечай. Будешь в Харькове, обязательно заходи. Смотаемся куда-нибудь. Сейчас у нас на гастролях московская оперетта. Мои знакомые совершенно без ума от Шмыги. Я тоже успела в нее влюбиться.

Зина».

— Прочитал, гений?

— Хватит ерничать. Не пойму, на кого ты зол? Зачем ты ехал? Или ты что-то утаиваешь от меня? Тебе предлагают работу — ты отказываешься. Не тунеядец же ты — месяц не работаешь. Или у тебя научная командировка?

— Иван, Зиночке ты тоже будешь говорить такие слова, когда она приедет к тебе за идеями?

— Так ты, значит, за идеями приехал? — нетерпеливо сказал Викторенко. — Ну вот что — это дело твое. Сейчас меня интересует: за метанолом поедешь?

— Когда друг просит, как не поехать.

Утром повалил густой снег, и белые облака проглатывали стоящие лиственницы и кедрачи.

Водитель самоходки чудом находил дорогу между деревьями, но боялся разогнать машину и едва полз на первой скорости.

Прижавшись тесно друг к другу, под брезентом сидели Викторенко и Смурый.