Точка (СИ)

Искин завернул в отросток, освещенный желтой лампочкой. Пол здесь был на ступеньку ниже. Двери шли часто, из-за них, обитых коричневым дерматином, летели звуки жизни — голоса, щелканье клавиш, скрипы мебели. Короткими рядами у серо-зеленой стены стояли стулья, сколоченные то по три, то по четыре штуки вместе.

— Теперь точно сюда.

Искин узнал нишу с окном, выходящим на внутренний двор, и прошел дальше. «Rezeption». Он остановился у белой двери. Память не обманула.

— Здесь? — спросила Стеф.

— Да, — Искин взял девчонку за плечи. — Итак, ты — моя дочь, Стефани Искин. С твоей матерью я в разводе, ты сбежала ко мне из Фольдланда.

— Мама умерла, — сказала Стеф. — Я сбежала от отчима.

— Так даже лучше.

Искин взял ее ладонь в свою.

— Разрешите? — он открыл дверь.

В небольшое помещение были втиснуты три стола, заполненные папками стеллажи и книжный шкаф с застекленными дверцами. Единственное узкое окно было занавешено зеленой шторой. На двух столах стояли пишущие машинки «Rheinmetall». Третий, дальний, стол использовался, видимо, как место для хранения документов, разобрать которые было некогда. Весь он был завален бумагами. Правда, стаканы и сахарница отвоевали себе крохотный уголок. На одной стене висела карта Остмарка с опасно краснеющей границей Венгерского Королевства. На другой висел детальный план города.

Люстра о четыре рожка имелась одна на все помещение, но давала достаточно света. На взгляд Искина, светила даже чересчур. Один рожок можно было со спокойной совестью и в целях экономии выкрутить.

— Здравствуйте.

Он сощурился, разглядывая сидящих за столами женщин. Они были в блузках и строгих серых пиджаках. Одна худая, другая полная. Брюнетка и шатенка. Искин их не помнил. В памяти его лица не отпечатались.

— Вам что-то нужно? — спросила шатенка, кашлянув.

— Нужны регистрационные документы, — сказал Искин, подводя Стеф к столу. — Это моя дочь, она из Фольдланда.

— Стефани, — сказала Стеф.

— Какие-нибудь документы на нее вообще у вас есть? — спросила брюнетка.

— Откуда? — развел руками Искин. — Я даже не знаю, как она через границу перешла.

Шатенка наклонила голову. На ее морщинистом, остроносом лице появилась гримаса неудовольствия.

— И что нам тогда писать?

Стеф подступила к столу.

— Вы можете записать, что я Стефани Нойбауэр, если по маме, и Стефани Искин по папе. Мне пятнадцать с половиной лет. И я сбежала от отчима.

— Из Фольдланда?

— Да, из Кинцерлеерна.

— А что с матерью?

— Умерла.

Наклонившись, Искин выложил свой идентификатор.

— Я прошу зарегистрировать ее, как мою дочь.

— Это достаточно редкий случай, — сказала брюнетка. — Ее проверяли на юниты?

Искин вздохнул.

— Мы собираемся сделать это в «Альтшауэр-клиник». Но, как вы понимаете, без регистрации в обследовании нет смысла.

— А в карантинный центр…

Искин качнул головой.

— Мне бы не хотелось потом полгода выцарапывать ее из рук санитарной службы. Вы же знаете, какая там бюрократия и неразбериха.

Его расчет оказался верен. Санитарную службу даже здесь, в центре адаптации, мало кто любил.

Побаивались, уважали, но не любили. Слишком много власти было у санитарных инспекторов. Больше, чем у иного полицейского комиссара.

— Понимаю вас, — вздохнула брюнетка. — Но вы должны отдавать себе отчет в том, что без санитарной книжки документы девочки будут недействительны.

Искин кивнул.

— Я знаю. Мы идем в «Альтшауэр-клиник» завтра.

— Это не обязательно. У вас есть неделя, — сказала шатенка. — В течение этого срока вы должны пройти обследование на заражение юнитами.

— Еще полтора года назад срок был три дня, — поделилась ее коллега.

— А лет шесть назад никого из беженцев даже не выпустили бы в город, — улыбнулся Искин. — И без документов людей на улице забирали на карантин.

Шатенка передернула плечами. Некрасивое лицо ее скомкалось в переживаемых чувствах.

— И не напоминайте!

— Хорошо, не буду, — сказал Искин. — Что нам нужно делать?

— Вот.

Брюнетка подала ему лист бумаги, на котором успела набросать последовательность действий и номера кабинетов. Номер двадцать третий. Картотека. Завести картотечную карточку. Номер тридцать седьмой. «Sofortiges Foto AGFA». Моментальное фото AGFA.Сфотографироваться. Три карточки пять на четыре. Стоимость — одна марка (за срочность). Номер двенадцатый, первый этаж. С фотографиями и карточкой из картотеки — в документальный отдел. Отдать, вернуться сюда и ждать внутренней корреспонденции.

— Ясно, — прочитав, сказал Искин.

— Стефани, — позвала Стеф шатенка, — подойди сюда.

Она вручила ей листок с печатью. Это было направление в городскую больницу. Вши, туберкулез, дезинтерия — на наличие этого ее обязательно должны проверить. И по женской части, конечно.

— Благодарю вас, фрау, — сказала Стеф.

— Кстати, — обернулся уже в дверях Искин, — а почему у вас так мало народу?

— А вы не знаете? — удивились женщины. — Мы большей частью уже переехали на Кайзертур-аллее. Вам еще повезло, что вы нас застали. Площади для отделов не подготовлены, но обещают к первым числам мая решить эту проблему. А так на первом этаже и в правом крыле почти никого не осталось. Кабинеты закрыты.