Точка сингулярности

После третьего стаканчика я взбодрился необычайно. На борт авиалайнера поднимались по телескопическому трапу, и трогательное прощание с русским морозом не состоялось. Последним напоминанием о зиме стала струя горячего воздуха из специальной чистящей машины, которая превращала наросшую на фюзеляж наледь в мокрые брызги, разлетавшиеся веером. Ну а когда, пронизав облака, мы вырвались в бескрайнее голубое поднебесье, солнце уже сияло вовсю. По этому поводу полагалось. Тем более, что разрешили отстегнуть ремни и пройти в третий салон покурить. Под завтрак, поданный часам к десяти и показавшийся удивительно вкусным, тоже полагалось. Ну, мы и накатили, разливая теперь в пластиковые аэрофлотовские чашечки. Джин-то свой я отправил багажом. Однако у ребят в ручной клади водка все никак не кончалась. И пилось необычайно легко за разговорами и смотрением в иллюминатор.

Общались больше всего с Пашей, Николаичем и Борей, остальные оказались некурящими. О женщинах не говорю — с ними общалась Белка. По ходу полета и разузнал я в основном все те биографические подробности, о которых рассказывал выше.

Десять человек, очень разных, объединенных общей идеей заработать денег вдали от дома и попутно отдохнуть. Кого из них могли вербануть? Да любого! Кого я мог исключить сразу? Да никого! На редкость дурацкое получил я задание. Подобную предварительную работу по сбору сведений, по анализу возможностей всегда проводят заранее, и делают это совсем другие люди, а не агент-оперативник, увешанный оружием и аппаратурой. (Боже! Как было забавно следить за лицами пограничников и таможенников, которые обнаружили все это в моем багаже, потом сверялись с инструкциями, какими-то списками, шарили в компьютере, снимали трубку телефона, шептали в неё неслышные слова… Куда как проще было пустить меня по «виповскому» коридору! Но что это, простите, за писатель такой, мечтающий стать челноком, если его доставляют прямо к трапу на служебной машине? Конспирация, господа!) В общем, как говорится, маразм крепчал. Но в службе ИКС по-другому не бывает.

К концу полета я немного размяк и решил все-таки вздремнуть, уйдя подальше от веселой компании. В хвосте самолета было полно пустых мест, даже у окошек. Одно из них облюбовал Витёк, фиксировавший на пленку проплывающие внизу страны и континенты. Андрюшку к этому времени уже сморило, и он спал, уложив голову Белке на колени. Я сел через ряд от Витька и тоже глянул вниз.

Зрелище оказалось впечатляющим: песочно-желтая выжженная солнцем земля медленно уплывала из-под самолетного брюха и на её месте во всю ширь окоема рассиялся нереально прекрасный просвеченный насквозь гигантский изумруд Персидского залива. Я даже перестал внутренне хихикать над Витьком — ведь сможет потом, мерзавец, все эту красоту посмотреть ещё раз! Впору было бежать за Андрюшкиной камерой. Но я сдержался, просто подпалил сигарету и задумался. В тысячный раз задумался над одним и тем же: как чуден мир, и как ужасны люди, населяющие его! В чем причина этого парадокса?

А ужасные люди (ведь один из этих десяти, не исключено, готовил нечто кошмарное) продолжали безмятежно уничтожать запасы водки. И как у них здоровья хватало? Я-то ладно, я у Шактивенанды специальный курс проходил, а они же все обыкновенные тверские ребята… Ох, никогда не устану гордиться своим народом!

— Писатель! — окликнул меня Паша, возвращаясь по проходу, очевидно, из туалета. — Скоро садимся. Пошли ещё по маленькой врежем. Пока не поздно.

Дубай встретил нас ослепительным солнцем, тридцатидвухградусной жарой и черными, как сапог, приветливыми лицами аэропортовских служащих. Куртки и дубленки были ещё в Москве упакованы в сумки, но свитера на некоторых из нас, в том числе и на мне, по легкомыслию остались, так что, стоя в длинной очереди с тяжелыми сумками в руках, я мечтал о стакане холодного пива. Мечта могла осуществиться не раньше, чем по прибытии в отель: открывание банок с пивом не только в аэропорту, но и в автобусе категорически исключалось. Кстати, Дубайский аэропорт по масштабам и комфорту сильно уступает нашему Шереметьеву и вызывает ассоциации скорее с Толмачевым или Жулянами. Меж тем народу в крупнейший город здешнего региона прибывает несравнимо больше. Вот и получается очередища, как за джинсами при Черненке или за водкой при Горбачеве. Я поинтересовался у опытного Гольдштейна, всегда ли здесь так, ведь он, кажется, уже в пятый раз прилетал в Эмираты.

— Почти всегда, — кивнул Паша. — Рейсы из России у них сгруппированы по времени. Вот сейчас, например, сели почти одновременно четыре самолета разных компаний, это только наши, про другие я уж не говорю, там народу меньше.