Точка сингулярности

И действительно, русская речь слышалась отовсюду. На большом многоязычном плакате «Добро пожаловать в Дубай!» нашлась, разумеется, и надпись на нашем родном, ну а когда мы все-таки отстояли очередь и вежливые темнолицие арабы (едва ли не последние арабы, увиденные нами в этой стране — ведь по улицам Дубая коренное население не ходит, разве что за рулями шикарных джипов можно их порою увидать) так вот, когда строгие арабы шлепнули въездные визы в наши паспорта, стеклянные двери распахнулись и тропическая жара накатила с новою силой. В колышущемся мареве зеленели дальние пальмы на фоне бледного от перегретости неба, плавали незнакомые будоражащие запахи и нагло прыгали в глаза всевозможные объявления, рекламки и призывы — больше всего на русском, арабских букв как-то совсем не было видно, а латинские встречались изредка. Боже, куда это мы прилетели?!

Неизвестно какая подряд бессонная ночь, изрядная доза тверской водки и резкое потепление после сибирско-московских морозов — все это вместе должно было разморить окончательно, но я таки ощутил очередной прилив бодрости и, что самое поразительное, не я один. Даже Белка ни на что не жаловалась, с восторгом вертела по сторонам головой, и на лице её сияла ослепительная улыбка. А наши новые друзья-челноки бурных эмоций хотя и не проявляли, но видно было, что очередное погружение в чужеродную, но более чем привычную для них среду освежает и радует их челночные души. Пряная восточная экзотика отрезвляла их, словно нашатырь, а яркие открыточные виды за окном автобуса мгновенно настраивали на боевой, то есть торговый лад.

Добрых полчаса мы ехали сквозь огромный ультрасовременный город, застроенный небоскребами совершенно фантастического вида — Манхаттан после них покажется скучнее Черемушек. И все это утопало в буйной зелени, словно какой-нибудь благословенный Сочи, где сажай, не сажай — все само лезет, а тут, как выяснилось, семь миллиардов(!) долларов ежегодно вбухивают в орошение. Перекрой им воду — недели не пройдет, как снова повсюду воцарится пустыня и только злобный самум будет гулять меж вымерших домов над растрескавшимся асфальтом. (О, какая мрачная фантазия родилась!)

Вообще свежего человека дубайская сказка покоряла с первого взгляда. Витёк, например, неотрывно смотрел в окуляр своей камеры, и я уже призадумался над вопросом, сколько же кассет взял с собою этот безумец, чтобы вот так все снимать в режиме нон-стоп. Как я был наивен! Он взял с собой лишь две кассеты. Остальные закупал оптом на месте — японские товары в Эмиратах существенно дешевле, чем в России. Так что Витёк, был хоть и начинающий, но уже вполне ушлый торговец.

А я внезапно обнаружил, что вовсе не утратил профессионального писательского любопытства. Скажу вам больше, оказался способен удивляться. Именно в Эмиратах я почувствовал себя землянином, прилетевшим на другую планету. Почему-то ни Цейлон, ни Сальвадор, ни Ангола не произвели в свое время столь сильного впечатления.

Может быть, просто потому, что нельзя пить так много и сразу тверской можжевеловой водки?..

А вот Андрюшка не снимал ничего, хотя уже не спал. Он и в окошко-то глядел рассеянно и безучастно.

— Ну, как тебе Дубай? — не выдержав, поинтересовался я. — Ты посмотри, какая красота!

Рюшик пожал плечами и констатировал:

— А, ничего особенного, все как в Берлине, только рекламы поменьше.

Я так обалдел от этого неожиданного мнения, что даже не стал спрашивать, где это он в Берлине пальмы видел. А рекламы, на мой непросвещенный взгляд, было тут гораздо больше, и рекламы весьма эффектной. Но…дети есть дети, если верить классику, их устами глаголет какая-то там истина.

Наконец, прибыли. Автобус «Мицубиси», хоть и был средних размеров, вроде нашего «пазика», однако с трудом протиснулся к подъезду скромного отеля «Монтана» на узкой улочке Аль Накхаль в центре города, движение в этом месте было односторонним, и непрерывный поток машин, преимущественно муниципальных такси струился меж двух рядов припаркованных автомобилей, остальное пространство занимал туда-сюда бродящий пестро разодетый люд самой разной национальной принадлежности. Нестройный гомон восточного базара, перемежаемый обрывками музыкальных фраз из автомагнитол, сигналами клаксонов, окриками, хлопаньем дверей и пением муэдзина на ближайшем минарете — все это сваливалось на вас одновременно, дополняясь безумной смесью запахов: моря, горячего песка, специй, цветов, раскаленных камней, экзотических фруктов, шаурмы, индийских благовоний и автомобильных выхлопов…