Точка сингулярности

— А как же Сербия? Войну на Балканах тоже вы спровоцировали?

— Не совсем так. И вообще, третья мировая война у них не получится, — уверенно сказал Чиньо, а потом зачем-то добавил, все испортив: — Я надеюсь.

— То есть как это: вы надеетесь?! — вскинулся Разгонов несколько по-женски заполошно.

Он вдруг понял, какой вопрос давно уже свербит у него на кончике языка:

— Вы от чьего имени вообще говорите? Я бы сказал, вещаете. Вы же всю планету контролируете. Правильно я понимаю? На кого ещё вам надеяться? Вы издеваетесь надо мною, что ли?

— Контролируем. К сожалению, — грустно покивал Стив Чиньо. — А надеемся на вас, дураков. Вы же не машины все-таки — живые люди. Вот и ведете себя всякий раз непредсказуемо.

— А вы, значит, машины! — с вызовом бросил Разгонов.

— Нет. Мы тоже люди, но другие. Совсем другие. Об этом как-нибудь расскажу вам, но не сегодня…

— Третья сила, значит, — пробормотал Разгонов.

— Кречета наслушались? Третья сила — это не более чем слова. А слова — всего лишь пустой звук в тишине.

— Постойте, а Кречет действительно с вами?

— Да, — сказал Чиньо серьезно, — у него и фамилия подходящая.

— Не понял. В каком смысле?

— Ну, вы там, в вашем ИКСе все — деревья, а мы все — птички: Фогель, то есть просто птица, Лебедь, то есть я, Кречет, Орел, Воробей, последних вам ещё предстоит узнать…

— Погодите, а Леша говорил мне, что и Базотти…

— Да и Базотти — тоже птица. Его же настоящая фамилия Бацотти, а это такая маленькая экваториальная птичка на языке какого-то племени в Африке, но звучит очень по-итальянски, согласитесь.

— Господи, — взмолился Разгонов. — Как это все уныло и мерзко! Добро и зло, единство и борьба противоположностей, монолог Воланда из «Мастера и Маргариты», или из «Фауста» какая-то банальщина вспоминается. Библия, наконец, в голову лезет… Неужели нельзя иначе? Ведь по сути-то выходит абсурд: если тебе слишком приятно, сделай сам себе больно, а то ещё от удовольствия обкакаешься. Нельзя, выходит, лопать слишком вкусную пищу, надо в неё обязательно дерьма подмешивать.

— Дерьма — не обязательно, — поправил Чиньо, — а горькой хины для здоровья — непременно, а то ведь вашу вкусную пищу вместе с вами и страшные болезнетворные бактерии жрут.

— Но вы-то своей хиной не бактерии убиваете. А людей! — взвился Разгонов.

— А какая разница? — спокойно спросил Стив. — Вот и видно сразу, что ваш ум отравлен христианской идеологией. Мы все живые — и бактерии, и люди. А убийство — грех, но грех — неотъемлемая часть жизни. Вечно убивать и вечно спасать, вечно умирать и вечно производить на свет. То и другое во грехе — в этом и состоит равновесие. А вы как-то иначе хотели, Михаил?

— Конечно! — воскликнул Разгонов с жаром.

— Вот уж действительно фантаст! Оставьте это для романов, умоляю! Не тащите вы в реальную действительность жутких монстров вашего сознания. В основе человеческой цивилизации лежит грех — отношения между мужчиной и женщиной. Секс был незыблем на протяжении всей истории. Вы хотите и здесь предложить что-то новое? Тоже, всплеснув руками, воскликнуть: «О, как скучно и неаппетитно опять все тот же пенис пихать все в ту же вагину!» Мой юный друг, люди с древнейших времен знали, что продолжение рода возможно и без секса, но жизнь социума без секса немыслима, и точно так же она не мыслима без убийств — хотите вы этого или нет.

Тихо горели свечи. Потрескивали поленья в камине. Чиньо смотрел на дрожащий язычок пламени сквозь рубиново-красное вино в высоком тонком бокале. Разгонов загрустил. Говорить больше ни о чем не хотелось. Он поднялся и картинно откланялся.

— Спасибо вам за все разъяснения, мой пожилой друг!

— Зря иронизируете, я вдвое старше вас.

— А вы меня не удивили, — бросил Разгонов небрежно, — старик Базотти тоже до самого маразма выглядел огурцом.

Почему-то его все сильнее раздражала эта театральная обстановка и этот самоуверенный человек.

10

В беседе со Стивом Чиньо там, в Неаполе промелькнул туманный намек на довольно высокую вероятность нового шанса в самом ближайшем будущем. То есть где-то опять должна была сгуститься точка сингулярности, и, хотел этого Разгонов или нет, а он туда попадет и будет читать с таинственной дискеты всякую чумную информацию, за которую не то что убить могут, — за которую целые звездные системы пускают козлу под хвост. Он не хотел этой информации, но, видно, информация хотела его. Так уж вышло.