Точка соприкосновения

— Как будто это легко объяснить, — пробормотал он. — Ты, верно, совсем не понимаешь, насколько неприступно выглядишь? — он горько улыбнулся, вскинув взор, и я утонула в ласкающих зеленых омутах, почувствовав невероятно притягательное головокружение. — Я сразу понял по твоей реакции: такая умница, как ты, никогда не захочет со мной встречаться. Возможно, сначала это было только уязвленное мужское самолюбие. Но со временем я узнавал тебя лучше и понимал, какая ты хорошая. С моей репутацией не стоило даже и пытаться — оставалось довольствоваться стервами вроде Лорен. Потом я убедил себя, что ум полностью подавил в тебе природу, и ты наверняка ненавидишь секс. Я и представить не мог, что ты окажешься настолько раскрепощенной в постели.

— Это я-то раскрепощенная? — мои брови от потрясения поползли на лоб.

— Ты снова себя недооцениваешь, — мягко улыбнулся Эдвард. — Не припоминаю, чтобы ты ставила мне какие-либо условия: что тебе нравится делать, а что нет. Ты благосклонно восприняла любые мои эксперименты. Любые, — подчеркнул он нежно и многозначительно.

Моргнув, я медленно осознавала, что он чертовски прав. Только вот я никогда не задумывалась, что это можно посчитать моим достоинством. Я просто уступала его напору, мне нравилось все, что бы Каллен ни творил. Разве не в этом заключается любовь к человеку? Ты обожаешь все, что обожает он…

— В ту ночь меня ждало приятное разочарование: думаю, тогда я влюбился в тебя окончательно, хоть и не отдавал себе в этом отчета. Но до тех пор, пока ты не пришла в мою палатку, я был уверен, что у меня нет ни единого шанса! Посмотри на меня: кто я, и кто ты?

Моя челюсть в очередной раз поздоровалась с полом. Мне послышалось, или Эдвард Каллен, самый популярный и привлекательный мальчик нашей школы, только что заявил, что я чем-то лучше него?! Нет, конечно, я всегда считала, что умнее… но это качество не могло настолько возвысить меня в его глазах. Известный факт: не ум для мужчин — главное в женщине.

— Что я мог тебе предложить? — тем временем объяснялся он. — Ты все умеешь и знаешь лучше меня, ты умная и самодостаточная девочка, а я — всего лишь нахальный дамский подхалим, умеющий, — он повторил мое давнее обвинение, брошенное ему когда-то в лицо, — лишь использовать девушек для собственной выгоды. Я не горжусь тем, что встречался с Лорен без любви — сначала ради секса, а потом по привычке. Но, — пожал он плечами, — таковы уж мы, мужчины. То, что для вас — самая важная составляющая отношений, для нас — необязательная. Но Белла… — его голос снова охрип, — с тобой все по-другому!..

Последняя фраза звучала как настоящее романтическое клише. И я бы недоверчиво фыркнула в другой раз, но не теперь. Не было причин сомневаться в искренности Эдварда: ему ничего не стоило просто дать согласие на прерывание беременности и навсегда со мной распрощаться — я об этом твердила, даже просила, Карлайл бы поддержал, а уж Эсми — тем более. Никто бы парня не осудил! И все же он, вопреки моему убеждению в его непорядочности и безразличии, рушил сложившееся представление о нем, доказывая, что внутри легкомысленной маски скрывается настоящий мужчина. Как же я раньше этого в нем не разглядела?!

— Почему по-другому? — удивленным эхом прошелестел мой робкий вопрос. — Я… я просто не понимаю: что ты во мне нашел?..

Я даже и не мечтала, что могу заинтересовать Эдварда Каллена хоть чем-нибудь! Куда мне до красоток вроде Лорен Меллори.

Эдвард уставился на меня, недоверчиво прищурившись.

— Никогда не понимал, что у девушек в голове, — легким жестом он заправил прядь волос за мое ухо, и я отчаянно покраснела, хотя казалось — дальше уже некуда. — Ты же сама говорила, что я тебя не достоин. Откуда вдруг эта неуверенность в себе?

— Парням нравятся красавицы — если бы это было не так, на свете не оставалось бы столько серых мышек одинокими, — фыркнула я с пренебрежением.

— Ты — какая угодно, только не серая мышка, — очаровательно улыбнулся Эдвард, вновь сбивая меня с толку своими заключениями.

— Нет, я как раз именно она! — спорила я, приготовившись загибать пальцы. — В моей внешности нет ничего примечательного — ни зеленых глаз, ни голливудской улыбки, ни груди пятого размера. Я не ношу коротких юбок и глубоких декольте. Я целыми днями пропадаю в библиотеке вместо того, чтобы ходить на свидания, а томик Шекспира тихими вечерами предпочитаю шумной вечеринке и одноразовому сексу. Я обыкновенная зануда, Эдвард — и не убеждай меня, что такие девочки нравятся парням.

Эдвард внимательно выслушал мою пламенную речь, но его убежденность от нее не пошатнулась.

— Ну, во-первых, далеко не всем парням нравятся короткие юбки и глубокие декольте — разве что поначалу, когда откровенными шмотками девчонка привлекает к себе внимание, — сообщил он с кривоватой улыбкой. — Потом парням обычно хочется, чтобы его девушка принадлежала только ему, а другие мужчины не имели возможности пялиться на ее грудь или ноги. Поэтому гуляют с развратницами, а женятся — и ты наверняка не раз о таком слышала — на скромницах.