Точка Столкновения. Дилогия (СИ)

  Сначала здешний вождь - "красавчик" в маске из человеческого черепа, схватив за волосы, обнюхал его, оценил, а после бросил на землю, проорав на своем диком языке, предоставив своим подданным полную свободу. Под яростные вопли дикая во всех отношениях толпа набросилась на него со всех сторон. Несколько раз, серьезно вмазав по лицу, его повалили на землю и принялись забивать ногами. Множество рук принялись срывать черные лохмотья, висящие вместо одежды, которые сначала затрещали, стали разрываться затем, неожиданно обретя жесткость, будто черные щупальца эти проклятые лоскуты начали притягиваться обратно к телу носителя, снова обвивать его. Один абориген все же сумел оторвать маленький кусочек оборотнического одеяния, черная ткань у него в руках обратилась клочком черной шерсти, Рэвул почувствовал боль сравнимую с выдергиванием клока волос. Так и не сумев раздеть Рэвула, поняв, что тут замешаны темные силы, дикари в ужасе расступились, глядя на него как на дьявола. Местный вождь что-то прокричал и несколько огромных мужиков, вырвавшись из перепуганной толпы, хорошенько отдубасили его палками. Доведя до состояния отбивной, затем, харкающего кровью, облили какой-то мерзкой липкой жижей. Лысый дикарь, с умным видом набрав в рот какой-то гадости, впрыснул ее ему под кожу, через маленькую иголку, зажатую во рту. Из-за попавшего в организм яда у Рэвула закружилась голова. Странная жидкость, осевшая на нем, стала затвердевать, под победоносные крики толпы его от главного костра через всю деревню, состоящую из пары десятков юрт, протащили до единственной хижины из свитых веревками прутиков. Затащив внутрь, привязав к центральному шесту, держащему на себе крышу, оставили в полумраке "доходить".

  Каждое движение казалось пыткой, тело, переставая слушаться, обмякало как тесто. Когда в глазах перестало двоиться, у здешней стены он разглядел кучку перепуганных сжавшихся от страха дикарок. Руками, связанными веревками они закрывали себе рты, вопреки распирающему ужасу боясь издать лишний звук. В отличие от тех грудастых коров, что снаружи эти были худыми бледными и запуганными. У нескольких была четко заметна беременность. Какие-то пленницы, судя по всему представительницы другого племени проигравшего битву за выживание, обрюхаченные местными лучшими самцами, оставленные как еда на голодный зимний период. Рэвул вдруг откуда-то располагал знаниями о жизни и быте диких людей живущих вне истории. Мерзкая жижа на коже, быстро затвердевая, превращала его в живую восковую фигуру. В итоге все в его глазах съехалось в мутную кашу, разлагаемый изнутри ядом, он отключился.

  И вот ему снова пришлось с трудом открывать глаза. Первое что он увидел это красное рассветное солнце, появившееся из-за деревьев. Местами на нем осталась корка той странной затвердевшей жидкости, обвернувшей его в подобие воскового кокона. Окружающая хижина была разрушена, все вокруг было заволочено дымом. Отовсюду доносился женский крик и плач. Из дыма возник грозный силуэт. Крепкие руки схватили его и поставили на ноги. На него уставились несколько дикарей уже уровнем повыше: облаченные в доспехи, вооруженные нормальными мечами. Бородатые морды в боевом окрасе застыли в безразличных выражениях. Отморозки вот только перерезавшие несколько десятков людей, они выглядели совершенно спокойно. Приставив лезвие меча к его горлу, они долго о чем-то переговаривались, затем какой-то самый старый из них пощупав мышцы на руках, проверив зубы изможденного Рэвула, о чем-то его спросил. Рэвул ничего не ответил, за что сразу получил несколько мощных шлепков по лицу. "Ни хрена не понимаю, что ты несешь", - тяжело дыша от злости вызванной болью, устало прохрипел Рэвул. На лицах бородатых варваров возникло удивление. Старик что осматривал Рэвула, что-то крикнул и прибежал другой бородатый дикарь возрастом заметно моложе.

  - Говоришь по-артэонски? - спросил молодой варвар.

  - Думаю глупо спрашивать, что происходит? - едва держась на ногах, ответил Рэвул.

  - Ты умирал. Тебя накачали ядами и бросили. Как бы замариновали изнутри. Мы откачали тебя. Так радуйся, ты будешь жить.

  - Чему же тут радоваться? - устало прохрипел Рэвул.

  Лезвие меча, представленное к горлу его совершенно не пугало. Когда бородатая морда начала на него орать, заставляя идти он, отодвинув лезвие от шеи пальцами, предложил окружающим варварам успокоиться, остыть. Тут же воздух прорезали звуки ударов хлыста рассекающих кожу, Рэвул взревел от нестерпимой лютой огненной боли. Непонятно откуда взяв силы тут же встал и пошел куда ему велели, вмиг став как шелковый, готовый на все лишь бы больше не чувствовать эту дикую неописуемую боль. Чудовище подозрительным образом молчало. Где же оно, ведь сейчас ему больно как никогда? Ни глаз ставших волчьими, ни рычания доносящегося из тела, оно просто никак не реагировало на происходящее, не собиралось защищать его.