Точка возгорания

Перешагнув сразу через три кирпичные ступеньки, Бонер взбежал на небольшое аккуратное крыльцо и нажал кнопку дверного замка. За ним не спеша, держась рукой за перила из кованого железа, поднялась и Сонора. Откуда-то издалека до них донеслось жужжание газонокосилки.

— Приготовься. — Бонер дотронулся до ее плеча. — Он перенес кучу операций и почти три года провел в различных больницах. Поэтому если тебе покажется, что он выглядит жутко, то для сравнения посмотри его прежние снимки.

Щелкнул замок, и дверь открылась. В затененной прихожей показалась фигура мужчины.

— Джеймс! Мой мальчик! — воскликнул Рей.

— А, Рей. Рад видеть тебя, заходи. — В голосе Джеймса слышалось глухое дребезжание сильно поврежденных голосовых связок.

Сонора прошла вслед за Бонером в полутемный, выложенный кафелем коридор.

Даже в сумерках Джеймс Селби выглядел ужасно. Сонора вгляделась в его искалеченное, обезображенное шрамами лицо — один невидящий глаз находился ниже другого, такого же слепого, и почувствовала, что к горлу начинает подступать тошнота. От волос на черепе Джеймса остался только маленький островок на макушке, напоминающий нелепый хохолок. Лицо его, казалось, было сначала расплавлено, а затем зверски размазано и вновь охлаждено. Шея представляла собой один сплошной рубец, левая рука была полностью изуродована, а предплечье — вывернуто.

Бонер тронул Селби за плечо:

— Рядом со мной находится следователь Блэйр. Я тебе рассказывал о ней.

Узкие, бесформенные губы Селби растянулись в уродливой улыбке.

— Рад познакомиться с вами, следователь. Прошу прощения, вы, кажется, пользуетесь увлажняющим кремом «Понд’с»?

— Да.

— Мне нравится этот запах. Очень свежий, лучше всяких духов. Мое обоняние обострилось просто фантастически, с тех пор как я потерял зрение.

— Только, прошу вас, не нужно угадывать, что я ела во время ленча.

Селби разразился смехом, который напоминал скорее хриплый лай.

— Проходите, посидим немного. — Он провел их в темную гостиную и включил свет. В стеклянных дверях, ведущих во дворик, выложенный кирпичом, отражалось яркое послеполуденное солнце. На полу, рядом с легким зеленым стулом, неподвижно, словно сфинкс, лежал громадный охотничий пес золотистой масти. На шее у собаки болтался толстый кожаный поводок. Животное внимательно следило за движениями Джеймса Селби, нервно постукивая хвостом по полу.

— Кстати, знакомьтесь, это Дафни. Она умеет хорошо играть и знает много трюков, но хочу попросить вас не гладить ее. Это рабочий пес, и сейчас на службе.

Дафни тут же перевернулась на спину, игриво загребая воздух лапами. Сонора вспомнила о Клампете, надеясь, что в случае необходимости он сможет открыть дверь комнаты рядом с детской.

— Похоже, лампа в светильнике перегорела, — заметил Бонер.

Селби вскинул голову:

— В самом деле? Я пойду поищу новую.

— Не стоит беспокоиться, Джеймс. Из окна проникает достаточно света.

— Ладно, если так, — согласился Селби и протянул Рею пластиковую доску. — Взгляни-ка, это кое-что новенькое. — Затем он повернулся к Соноре: — Эта книга написана по модифицированной системе Брейля — с ее помощью можно писать и читать слева направо вместо традиционного способа — справа налево. Сейчас я пытаюсь разобраться с ней. Компания, приславшая ее мне, просит ответить на несколько вопросов. Правда, свои вопросы они написали не по Брейлю. — И Джеймс опять захохотал своим лающим смехом.

Сонора оглядела комнату и не заметила в ней никаких безделушек или дорогой изящной мебели. В углу стояло большое отполированное до зеркального блеска черное фортепьяно. Сонора и Бонер устроились в противоположных углах украшенного цветочным узором дивана, производящего впечатление сущего антиквариата. На обшивке виднелись пятна от еды.

Камин был забит обгоревшими поленьями и покрыт толстым слоем серой золы. Перед камином был расстелен зеленый коврик, густо усыпанный собачьей шерстью. Сонора живо представила себе сидящих холодными зимними вечерами в этой темной гостиной человека с собакой, освещаемых лишь пляшущими бликами пламени.

На одной стене она заметила полку с компакт-дисками и фотографию в деревянной рамке. Сонора подошла поближе, чтобы рассмотреть ее.

Селби наклонил голову набок.

— Вас, похоже, интересует этот снимок, следователь Блэйр? — спросил он. — Боюсь, что он отражает лишь меру моего тщеславия. Мне доставляет удовольствие демонстрировать с его помощью свое внутреннее содержание.

Сонора сняла фотографию со стены. Снимок оказался черно-белым, восемь на десять дюймов. Фокус был несколько смещен.

— Он был сделан за несколько месяцев до того, как все это случилось.

Соноре не нужно было объяснять, что именно «случилось».

На фотографии был изображен Джеймс Селби за фортепьяно. Рядом с ним сидела девушка, крепко обнимавшая его за талию. Ее кукольно-фарфоровое лицо имело форму сердечка. В момент щелчка в камине горел огонь, и фотограф схватил отражение пламени на полированной поверхности фортепьяно.