Точка возврата

— Выполняй. Кулик, твоя — ноль третья. Гирокомпас, потом я тебе по телефону скажу координаты. Сам введешь?

— Так точно, введу. Товарищ майор, разрешите вопрос.

— Спрашивай.

— У нас кассетные боевые части. Нам для точного попадания нужно ввести направление и силу ветра у цели. Как ее можно узнать?

Лицо майора исказилось гневом.

— Ты учить меня будешь, замудонец?! Ты получишь команду и ее выполнишь! Определение чисел полетного задания — обязанность командира батареи, а не начальника расчета, тем более не имеющего офицерского звания!

— Виноват, товарищ майор!

— По машинам!

Почти одновременно из-под днищ трех пусковых упали по три железные ноги артиллерийских гирокомпасов и впились остриями в бетон. Три АИПа ревели так, что всю эту боевую работу, наверное, было слышно даже там, куда должны были прилететь ракеты. Через несколько минут майор выскочил из своей машины и позвал нас с Боцманом. Он показал на люк на борту машины. За люком оказался выносной пульт пуска — чемоданчик, связанный с пусковой кабелем. Кабель был намотан на барабан. Мы с Боцманом должны были снять пульты со всех пусковых и притащить их в одну точку — к бетонной плите на краю плаца. Не успел я разобраться с одним пультом, как майор уже выпускал ноги гирокомпаса из четвертой пусковой.

Через двадцать минут к пуску все было готово. Борода получил по телефону числа полетного задания и ввел их в бортовую вычислительную машину своей пусковой. Затем он перебрался к Козлову и там тоже выполнил работу оператора-вычислителя. Теперь ноги гирокомпасов были убраны. Крышки и люки пусковых закрыты. Все четыре АИ Па гремели так, что я только удивлялся, как на нас еще не сошел каменный обвал. Расчеты боевых машин и мы с Боцманом в качестве зрителей сконцентрировались в укрытии за бетонной плитой. Козлов, открутив один гирокомпас, сбегал по приказу майора к транспортным машинам и приволок противогазы на всех.

— Газы! — скомандовал майор. И первым рванул маску из сумки.

Мне, как всегда, достался противогаз на размер меньше. Рожу сдавило как в тисках, стекла оказались чуть не на лбу. Майор махнул рукой, и все легли за бетон. Он выудил из кармана четыре ключа и повернул поочередно четыре предохранительных замка на пультах. Загорелись четыре зеленых символа «готов». Майор показал Бороде на два левых пульта. Борода занес пальцы над кнопками.

— Пуск! — заорал майор так, что, несмотря на противогаз и грохот движков, его приказ был всем прекрасно слышен. Две кнопки вдавил Борода, две сам майор. Пульты сменили символы, на них загорелось оранжевое «пуск».

Тут вдруг майор забеспокоился. Он выглянул из-за плиты, проследил, какой кабель тянется от второй пусковой, и схватил в руки соответствующий пульт. Он весь напрягся, глядя на табло пульта, на котором было всего три возможные надписи: зеленая «готов», оранжевая «пуск» и «отказ» неизвестного цвета, потому что при мне она ни разу не зажигалась. По-моему, майора даже трясло. Я догадался о причине его беспокойства. Ведь дверь в дежурке по случаю хорошей погоды была все время открыта, и я слышал, как Козлов был отправлен похищать спирт именно на пусковую ноль два. Так что иллюминаторы на ноль второй протирали уже водой, не спиртом. Потом Борода объяснил мне, что через иллюминаторы проходит световой сигнал, задающий ракете угол на цель. Через запотевшее стекло сигнал не проходит, поэтому стекла протирают спиртом, а в сырую погоду даже наливают его в пространство между иллюминатором ракеты и иллюминатором пусковой. Но чудесным образом отказа не случилось.

С минуту ничего не происходило. Мертво стояли на домкратах тяжелые машины, оглушительно ревели автономные источники питания. Но вдруг с жужжанием раздвинулись длинные узкие крышки, закрывающие грузовые отсеки. А после поползли вверх на своих направляющих и ракеты. Они поднимались медленно, с небольшими рывками и стали почти вертикально, только немного наклонясь вперед. Две были направлены в сторону Яремчи, две — в сторону Славского.

Майор увидел, что я наблюдаю за пуском, высунувшись из укрытия, и треснул меня по кумполу. Так что самого пуска я не увидел. Грохнуло страшно, и окрестности озарились вспышкой. На нас поползло облако черного дыма, сквозь который еле видны были четыре огненных креста уходящих в зенит ракет.

Дым рассеялся, и Боцман рванулся было стягивать противный презерватив с морды. Но майор схватил его за грудки и снова прокричал и сквозь свой противогаз и сквозь рев двигателей:

— Отбоя газов не было, солдат! Всем — к первой позиции!

На первой позиции последовало разъяснение и команда:

— Цель вне сектора! Перезаезд!

Боцман отогнал ТЗМ, я подвернул пусковую на новую цель. Борода завел Боцмана впритирку к пусковой.