Точка взрыва. Россия, Кавказ и Ближний Восток

Статистически сопоставить влияние двух центров дагестанского ислама в масштабе республики довольно сложно. Позиции ДУМД наиболее сильны в нескольких горных районах, населенных аварцами (особенно в Гумбетовском и Чародинском), где и в советское время были сбережены суфийские традиции и откуда родом многие нынешние видные представители ДУМД. О какой-либо активности «несуфийского» ислама в этих районах сведения практически отсутствуют. Наоборот, в ряде южных районов, например приграничном с Азербайджаном Магарамкентском, религиозное возрождение сегодня идет, по-видимому, без идейной поддержки со стороны ДУМД (местные жители в интервью там отмечают: «У нас нет суфизма»). Однако в наиболее густонаселенной части равнинного Дагестана — треугольнике «Махачкала — Хасавюрт — Кизлярский район» — говорить о чьей-либо монополии в мусульманской среде не приходится. Есть крупные населенные пункты (включая поселки в черте Махачкалы), в которых действуют по две мечети — суфийская и салафитская. Есть случаи совместного существования в одной мечети двух групп верующих, не всегда безоблачного. Есть и мечети, никак не «определившиеся» по поводу описанных выше споров.

В настоящее время идут попытки развить начавшийся диалог на уровне районов и даже отдельных сел Дагестана. Очевидно, что Дагестан станет своего рода «пилотным» регионом по внутриисламскому диалогу. Тестирование идеи такого диалога в данной республике должно будет ответить на два вопроса: во-первых, насколько сам по себе диалог реален на длительную перспективу; во-вторых, способен ли успех диалога ослабить вооруженное противостояние между силовиками и радикальными группами, начавшееся в период полного отсутствия подобного диалога. В конечном итоге, ход внутримусульманского диалога продемонстрирует, имеются ли у российского Кавказа внутренние ресурсы для стабилизации обстановки и сможет ли Россия рассчитывать на них при обеспечении безопасности на своих южных границах.

События августа 2012 года поставили под вопрос саму перспективу диалога. Два громких преступления, совершенных в Дагестане в этом месяце, — убийство ключевого суфийского шейха Саида-афанди Чиркейского (Ацаева) и стрельба в одной из мечетей города Хасавюрт, в результате которой были ранены восемь представителей местной шиитской общины (один позднее скончался), — явным образом были направлены на обострение отношений между разными мусульманскими группами региона. Первая реакция представителей суфийского ислама на убийство шейха показала, что в их рядах имеются различные мнения по поводу того, возможен ли диалог с представителями «Ахль-Сунны». Старое отчуждение частично вновь выходит на первый план. Кроме того, убийство Саида-афанди вызвало к жизни в дагестанской СМИ и блогосфере вопрос о том, в какой мере те или иные участники внутриисламских переговоров способны влиять на «лес». Все эти обстоятельства не делают предрешенным конфронтационный сценарий, но создают серьезные вызовы для диалога.

Приграничная депрессия

Из всех республик Северного Кавказа только две — Северная Осетия и Дагестан — имеют транспортное сообщение через государственную границу. Трансграничные контакты Северной Осетии зависят в первую очередь от дипломатической и военной ситуации вокруг Республики Южная Осетия. Что же касается Дагестана,™ его зона соприкосновения с Азербайджаном не получает значительного внимания как со стороны политиков федерального и даже республиканского уровня, так и со стороны экспертов.

Дагестано-азербайджанская граница разделила исторические ареалы проживания нескольких народов — лезгин, аварцев, цахуров, рутульцев. В 1990-е годы основной проблемой приграничья была ситуация на пунктах пропуска на пограничной реке Самур: коррупция и неоперативность работы пограничников и таможенников обеих стран делали преодоление границы крайне длительным и затратным предприятием. Однако в последние годы усугубились и другие проблемы. Российско-азербайджанский договор о границе, подписанный в Баку 3 сентября 2010 года, оставил под контролем Азербайджана водозабор на реке Самур, вода из которого уходит в Самур-Апшеронский канал для водоснабжения городов Баку и Сумгаит. При этом недостаток воды в низовьях Самура затрудняет ведение сельского хозяйства в этой части Дагестана. Это, наряду с большими объемами импорта плодоовощной продукции из Азербайджана, осознается местным населением как проблема, вызванная слабостью российской власти в урегулировании приграничных вопросов. Дальнейшее усугубление хозяйственных трудностей в пограничной зоне может поставить под вопрос лояльность ее населения российской власти.