Точка Женщины

— Я хочу, чтобы старая перечница опоздала! — снова говорит Настя, до крови прикусывая губу.

И пока она бегом бежит по улице, ее собственные желания накатывают на нее темной, неумолимой волной. Ее цветы в горшках и кадках, ее работа в крупной компании и еще две — в компаниях поменьше, ее муж, ее квартира, ее хвост, потерянный много лет назад и оказавшийся в шкафу, и ее любовник, приготовленный на космической кухне… Все это накрывает Настю, как поток, как безбрежный океан, однажды попав в который, уже не представляется возможным выплыть.

Настя переходит дорогу. Наверное, мимо нее идут люди и едут машины. Наверное, грязные московские воробьи прыгают из лужи в лужу и домашние собаки аккуратно перепрыгивают через грязь под руководством своих хозяев. Наверное, ветер дует и голые деревья шевелят ветками на фоне серого неба. Настя всего этого не видит. Она чувствует только, что ее волосы растрепаны, а нос замерз, и еще — что она не хочет никуда отпускать мужчину с языком, чуть разделенным надвое, как жало змеи. Пусть он не желает с ней разговаривать и даже не думает объяснять, где пропадал несколько ночей подряд. Пусть она не знает о нем ничегошеньки, и все это совершенно некстати. И неизвестно, что у него на ногах — копыта или обычные человеческие пятки. Пусть! Зато когда она представляет, как его рука дотрагивается до ее лица, заново прорисовывая черты и черточки, по спине бегут мурашки, а серый город вокруг становится ярким и разноцветным.

— Я хочу, чтобы он всегда был со мной! — кричит Настя, конечно же, имея в виду не город, а мужчину. — Хочу, чтобы он приходил ко мне каждую ночь, чтобы оставался до утра, и мне плевать, что он делает, когда я просыпаюсь!

Ветер уносит ее слова куда-то вверх, к мутным тучам, из которых сыплется мелкий холодный дождь, а люди бегут мимо, не слыша даже своих собственных желаний, не говоря уже о тех, которые выкрикивает посреди улицы растерянная взлохмаченная женщина.

Настя и сама прибавляет шагу и врывается в офис, на ходу расстегивая куртку.

— Не парься, — улыбается секретарша и надувает пузырь из жвачки ярко-розового цвета. — Старой перечницы еще нет.

— Правда?

— Ага. В пробке стоит. Уже два часа. Злая, как черт.

Настя вешает на крючок свою куртку и мысленно говорит спасибо маленькому представителю космической кухни.

Между тем молодая мама бросает странную железку в пластмассовое ведерко с гряз ной водой. В это время малыш начинает плакать, и она бежит к нему, забыв о недомытых колесах. А когда вспоминает, то быстро протирает последнее колесо губкой и аккуратно выливает воду в раковину в ванной. Вот тогда-то отмокший блестящий серебряный браслет с изображениями растений и животных (вес сто пятнадцать граммов, проба отсутствует) и является перед ней во всей красе. Тихо ахнув от удивления, она споласкивает его холодной водой, промакивает полотенцем и надевает на руку.

В субботу вечером Андрей везет Настю в гости к друзьям, и, одеваясь перед зеркалом, она говорит:

— Я хочу новый браслет. Взамен того, что потерялся.

— Хорошо, — соглашается Дрю, которому кажется, что эта фраза обращена к нему, хотя Настя произносит ее, задумчиво глядя в окно, а когда он отвечает, даже слегка вздрагивает, как будто от неожиданности. — Хочешь, завтра пойдем за браслетом?

— Хочу.

— Вот и прекрасно, — улыбается Дрю.

Хотя надо признаться, что вечер, который, как он считал, поможет Насте отдохнуть и отвлечься от работы, проходит не совсем так, как он задумал. Его жена, спокойная, безупречно подстриженная женщина, все время сидит с отсутствующим видом и ни с кем не разговаривает. За несколько часов она раскрывает рот всего два раза. Во-первых, чтобы поздороваться. А во-вторых, когда одна из девушек, рассуждая о бренности всего сущего и покачивая рукой с тонкой, дурно пахнущей сигаретой, говорит:

— Весь мир состоит из иллюзий.

Вот тогда-то Настя вдруг поворачивается к ней и резко возражает:

— Мир состоит из желаний.

— Нууу, желания — это тоже иллюзия, — слегка растерявшись, отвечает девица.

Настя презрительно отворачивается, снова потеряв к разговору всякий интерес, но ее губы беззвучно шевелятся. И Андрей готов поспорить, что в этот момент его уравновешенная жена очень тихо произносит слово «дура».

Ночью, захлебываясь от удовольствия в руках мужчины с хитрющими глазами, она шепчет ему в ухо:

— Я хочу, чтобы ты был со мной всегда! И чтобы нам всегда было так же хорошо, как сейчас!

И в ту же секунду чувствует, как он чуть-чуть, самую малость, отодвигается в сторону. И Настя прижимается к нему ближе, но любой, даже начинающий сотрудник космической кухни с уверенностью сказал бы, что это совершенно бесполезно. Потому что именно в этот момент противоположные желания сталкиваются, пытаясь перебороть друг друга. И нет смысла придвигаться теснее или уходить в сторону, ведь последнее слово все равно окажется за тем, кто сильнее пожелал.

— Как тебя зовут? — спрашивает Настя, а мужчина с хитрющими глазами молча улыбается ей в ответ.

— Сколько тебе лет?

Он молчит.

— Почему ты не отвечаешь на вопросы? Разве это так сложно?