Точки пересечения. Завещание

Резванов, мучительно морщась, придвинулся на край кровати и высунул косматую голову в окно. Напряженно застывшая Тиунова, увидев его, побледнела так, что веснушки на ее курносом лице стали видны издали. Но у нее все-таки хватило сил натянуто улыбнуться и махнуть Резванову рукой. Тот отшатнулся от окна, будто ему залепили хлесткую пощечину.

— Убедился? — сухо спросил Антон.

Резванов вытащил из-под подушки измятую пачку сигарет, пошарив по карманам полосатой пижамы, нашел коробок спичек и бесцеремонно закурил. Несколько раз кряду жадно затянулся.

— Все равно вымогательство мне не пришьете, — хрипло проговорил он.

Бирюков нахмурился:

— Поверь, я — не портной и не собираюсь тебе ничего шить. Ты сам зашьешься на допросе у следователя. Но тогда, Леша, будет поздно. Отвечать, дружок, придется не за вымогательство, где, в общем-то, пустяковое наказание. Будешь ты нести ответственность, говоря юридическим языком, за умышленное причинение Павлику Тиунову тяжкого телесного повреждения, опасного для жизни. По этой статье потолок — восемь лет. Благодари судьбу, что Павлик остался жив, иначе ты мог бы достукаться до двенадцати годиков лишения свободы. Сколько тебе сейчас лет?

— Двадцать скоро будет.

— Рановато свернул на обочину жизни. Неужели ты на самом деле верил в успех своей авантюры? Ну, какой чудак, скажи откровенно, преподнесет тебе десять тысяч на блюдечке с голубой каемочкой?

— Томка трусиха, могла и преподнести колдовские деньги. Они ж шутя ей достались от ведьмы.

— Это пенсия Гайдамаковой за погибшего сына. Почти сорок лет бабка копила, чтобы добрая память о сыне на земле осталась.

Резванов исподлобья посмотрел на Бирюкова:

— Откуда я знал про пенсию. В Серебровке только и болтали о ведьмином завещании. Дескать, вот отвалился Томке Тиуновой дармовой кусок.

— У завистников длинные языки.

— Ну и что мне теперь, капитально сидеть?

— Пока лежи, поправляйся, — Бирюков встретился с Резвановым взглядом. — Слушай, Алексей, где твой крестик?

Резванов нехотя сунул руку в карман пижамы и вытащил оттуда тонкую золотую цепочку с небольшим крестиком.

— Почему снял с шеи? — спросил Антон.

— Не хотел перед следователем козлом выглядеть.

— Значит, понимаешь, что такие цацки не украшают человека?

Резванов промолчал. Словно легок на помине, в палату вошел следователь Лимакин с неизменным своим портфельчиком.

— Не наговорились еще? — спросил он.

— Все, мы с Алексеем нашли общий язык, — ответил Бирюков. — На этом свою миссию заканчиваю.

Лимакин посмотрел на мрачного Резванова:

— Будете менять показания?

— Буду, — чуть помолчав, тихо ответил тот.

Следователь повернулся к Антону:

— Предупреди Тиунову, чтобы подождала меня. Тоже надо допросить.

— Тамара уже предупреждена.

Остаток дня Бирюков провел в райотделе. Настроение было приподнятое. Радовало, что дело обошлось без трупов. Лишь перед концом работы он почувствовал тревожное беспокойство и тут же поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет обещанного звонка Зорькиной. Однако Марина почему-то не звонила. Антон полистал телефонный справочник и стал набирать номер экономиста Березовского колхоза. Телефон оказался занятым. Антон накрутил цифры вторично — в трубке опять зачастили короткие гудки. Он опустил трубку на аппарат, чтобы чуть позднее сделать третью попытку, но телефон вдруг зазвонил сам.

— Уголовный розыск, Бирюков, — привычно ответил Антон.

— Здравствуйте, — послышался знакомый женский голос. — Это Вера Барабанова. Узнали?

— Узнал, Верочка. Здравствуйте, хотя мы с вами сегодня уже здоровались.

В трубке раздался тяжелый вздох:

— Ой, все перепуталось в доме… Товарищ Бирюков, у меня паспорт украли.

Антон нахмурился:

— Когда? Где?

— Дома. Утром был на месте, а после вашего посещения— исчез. Вам не кажется это странным?

— Верочка, я разыскиваю воров, а сам не ворую.

— Ужас… Все-таки посмотрите, пожалуйста, у себя по карманам.

— Сегодня, кажется, не первое апреля?..

— Товарищ Бирюков, вполне серьезно вас прошу.

Антон прощупал карманы пиджака — никакого паспорта там, конечно, не было.

— Вынужден, Верочка, огорчить. Мои карманы чисты, как душа младенца.

— Ужас! Что теперь мне делать?

— Обратитесь в милицию, к начальнику паспортного стола.

— А если сейчас к вам приеду? Можно?..

— Приезжайте, пока я здесь.

В трубке сразу запикали гудки отбоя. Бирюков, откинувшись на спинку стула, задумался. Что-то странное показалось ему в этом внезапном звонке. Как-то необычно говорила Вера Барабанова, но в том, что это был ее перепуганный тревожный голос, сомнения не было. Буквально через полминуты телефон зазвонил вновь. Бирюков настороженно ответил и сразу узнал голос Зорькиной.

— Антон, до тебя невозможно дозвониться, — с упреком сказала Марина. — С кем ты так долго разговаривал?

— Сначала тебе безуспешно названивал, потом мне позвонили.

— А какой Верочке свиданье назначил?

— Ты подслушивала?

— Зачем? Я без подслушивания, как тетя Броня Паутова, насквозь все вижу и все слышу.

— Наверное, твой телефон подключился во время моего разговора с Верой Барабановой?

— Не гадай, все равно не угадаешь. Паспорт не нашел в карманах?

— Нет.

— Поищи еще раз…