Точки пересечения. Завещание

Девушка оказалась с юмором. Антон улыбнулся.

— Любопытный афоризм.

— Шутка официантов и таксистов. Все берут.

— И вы — тоже?

— Я недавно работаю, еще не привыкла.

— Со временем надеетесь привыкнуть?

— Клиенты приучат. Вчера одному представительному дяде положила на стол пятьдесят копеек сдачи. Он их в упор не видит. Поднимается, чтобы уйти. Я подсказываю: «Возьмите свою мелочь». Ох как он разобиделся: «Я не мелочник! Или тебе, красавица, полтинника мало?!» Так и ушел обиженный. А метрдотель головомойку мне устроил: «Ты, Клава, раз и навсегда прекрати подобные грубости! Что за хамство такое: «Возьмите свою мелочь?» Привыкай говорить вежливо: «Товарищ, вы серебро забыли». Еще лучше — вообще промолчи или, в крайнем случае, поблагодари с улыбочкой, когда клиент оказывает материальное вознаграждение. Пойми раз и навсегда: мы — сфера обслуживания! Нам категорически запрещено обижать клиента», — официантка обаятельно улыбнулась Антону. — Вы кушайте, пожалуйста, а то обед остынет.

Антон решил воспользоваться общительностью девушки.

— Мне, Клавочка, надо узнать домашний адрес Милосердова.

— Сейчас у девчонок спрошу.

Минут через десять она вернулась и с огорчением сказала, что никто из работников домашнего адреса Володи Милосердова не знает. Бирюкова это озадачило.

— Как же так?..

— Говорят, Володя часто квартиры меняет и никому адреса своего не дает.

— Он, правда, жениться надумал?

Официантка хитро прищурилась.

— Хотите на свадьбе погулять?

— Приятели мы с ним когда-то были, — вздохнул Антон. — И вот не могу поверить, чтобы Милосердое женился…

— Я тоже этому не верю. Скорее слон запляшет под гармошку, чем Володя женится. У него проходных поклонниц — отбою нет, — официантка достала из кармана кружевного передничка небольшой листок бумаги и положила на стол. — Пожалуйста, счет. Как покушаете, заплатите.

— Мне не перед кем счетами отчитываться, — с улыбкой сказал Антон.

— Можете сохранить на память. Порядок у нас такой…

Глава VIII

После обеда Бирюков решил заглянуть к Шехватову, чтобы обменяться последней информацией и попутно навести в адресном бюро справку о прописке Милосердова. Когда он вошел в кабинет начальника отдела розыска, Шехватов разговаривал со следователем Маковкиной. Увидев Антона, Маковкина убрала со лба белый завиток волос и улыбнулась.

— Судя по вашему лицу, время бежит, а дело стоит?.. — спросила она Антона.

— Вы, Наташенька, прозорливы, как легендарный Шерлок Холмс. Вторые сутки нахожусь в запарке и ничего существенного сообщить не могу, — в тон ей ответил Бирюков. — Если не секрет, о чем это вы секретничаете?

Шехватов показал протокол допроса.

— Нечаянный интерес получили. Молоденькая девчушка, кассир из Центральной сберкассы, увидела в городе расклеенную листовку с фотографией разыскиваемого Зоркальцева и пришла к нам. Утверждает, что узнала мужчину, которому утром одиннадцатого июня выдала наличными деньгами ровно семь тысяч. Запомнила даже его фамилию, потому что впервые выдавала такую крупную сумму. Полученные деньги Зоркальцев положил в черный «дипломат». И еще кассир помнит, что в тот же день, почти в одно время с Зоркальцевым, какой-то паренек в белой кепочке с черным козырьком предъявил ей лотерейный билет, выигравший женский зонт за восемнадцать рублей, и попросил выдать стоимость выигрыша деньгами. Девушка оставила билет себе, чтобы получить зонт, а парню отдала свои деньги. Тот пошутил, что, мол, перепродажа лотерейных билетов карается по закону, потом попросил четыре банковские денежные упаковки, какие обычно кассиры выбрасывают в мусорные корзины. Она, разумеется, не пожалела «мусора»… Как думаешь, что бы это значило?..

— По-моему, паренек в белой кепочке — «кукольник», — ответил Бирюков. — Иначе для чего ему денежные упаковки?

— Мы предполагаем, что Зоркальцев был знаком с этим… «кукольником».

— Конечно, — подтвердил Антон. — Имея в «дипломате» семь тысяч, Геннадий Митрофанович не посадил бы в машину случайного пассажира, чтобы сорвать с него трешку или пятерку.

Бирюков стал рассказывать, как, по словам Фарфорова, Зоркальцев «подрабатывал» на собственной машине. Внимательно слушая, Шехватов крутил в пальцах красный карандаш, а Маковкина, словно журналистка, берущая интервью, что-то записывала в блокнот. В заключение Антон рассказал о разговоре с официанткой ресторана. Все трое помолчали.

— Хочу уточнить, Антон Игнатьевич, — сказала Маковкина. — Когда, по вашему мнению, Зоркальцев заезжал к Харочкиным: до посещения сберкассы или после?

— Если учесть, что соседка Харочкиных баба Зина видела, как из стоявшей у подъезда машины «выглядывал какой-то мальчуган в белой кепчонке», то — после. Но ведь Зоркальцев мог и в сберкассу приехать с этим «мальчуганом», — ответил Бирюков и посмотрел на Шехватова. — Ты как думаешь, Виктор Федорович?