Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024

Он кинулся опрометью вниз и чуть не скатился по лестнице. Шатнулся к стене, пораженный обилием следов на ступеньках. Отпечатки подошв от мала до велика – он сомневался, что лестница выдержала бы такую толпу.

«Снова розыгрыш!» – в голове, как шум далекого прибоя, раздался закадровый смех.

Взяв себя в руки, Андреев слетел на первый этаж. Входная дверь, как и прежде, была подперта стулом, дверь дизельной – заблокирована арматурой. Андреев отшвырнул стул и отщелкнул ключом замок. Туман окутывал остров, но он потерял карпентеровскую плотность, обнажив неприглядный пейзаж: камни и только камни, омываемый волнами горб в море. Андреев собирался выйти, но едва уловимый звук в глубине аккумуляторной привлек внимание.

Источником шороха была полая колонна, в которой когда-то помещался маятник с грузом, а ныне висели оборванные трубки и тросы. Вырастая из центра комнаты, колонна уходила к вращающейся лампе сквозь этажи. В ее подножии зиял полуметровый люк. Андреев переступил через доски, приближаясь к колонне, будто сапер к мине.

Мина активировалась внезапно.

Из квадратной дыры вылезли руки – они ухватились за потрескавшиеся края и вытолкнули тело. Извиваясь, человек выбрался наружу, как дымоходный Санта. Противный звук царапнул барабанные перепонки Андреева, это сам Андреев, того не осознавая, скулил.

Человек-из-колонны разгибался. Он был нагим и болезненно тощим. Голова – обтянутый желтой кожей череп – клонилась назад, с трудом удерживаемая длинной шеей. Раскосые азиатские глаза бессмысленно пялились на Робинзона. В распахнутом неправдоподобно огромном рту шевелилось что-то серое, то ли язык, то ли птенец чайки. Ведь азиат так долго сидел в трубе, что птицы могли свить в нем гнездо и отложить яйца в его пасти.

У Андреева сжался сфинктер.

Азиат неуклюже шагнул вперед. Голосовые связки породили сип. Точно сквозь шипение транзистора проклюнулись отрывочные фразы, но Андреев не знал и не желал знать языка, на котором они были сказаны. Проигнорировав Андреева, человек побрел в сторону лестницы. Заскрипела металлическая конструкция. А Андреев дал деру.

Он бился в пристройку, колотил кулаками и ботинками, рискуя переломать пальцы ног. Он кричал и умолял остановить проект. Он прыгал, заглядывая в иллюминаторы склада, вновь атаковал вход и, расквасив до крови костяшки, понял, что дверь не заперта. Из расширяющейся щели ударил электрический свет. Андреев переступил порог.

Резкий железистый запах шибанул в ноздри. Стены, выкрашенные бурой краской, вибрировали: это голова Андреева шла кругом от прилива адреналина. Зазвенела, откатываясь, кружка из нержавейки. Андреев увидел опрокинутый монитор. Раскуроченную рацию. Увидел лопату с кусочками плоти, прилипшими к стальному полотну. Увидел Дефо.

То, что было человеком, обратилось в красные ломти. В свернувшуюся кровь. В осколки костей, в хрящи, в комья жира. Дефо расчленили и разбросали по всему складу; Андреев не смог понять, мужчиной был его компаньон или женщиной.

Он вышел из пристройки, помечая маршрут дорожкой рвоты. Желудок выворачивался наизнанку. Сквозь слезы Андреев различил людей, стоящих на почтительном расстоянии, странные деформированные фигуры, напоминающие сожженные спички. Среди валунов. На террасе. На берегу, где море вздыбливалось фонтанами и вскипало в рытвинах.

– Это не я! – завопил Андреев и закашлялся, поперхнувшись желудочными соками. – Собрались подставить меня, да? Но это не я!

Он ударил себя по щеке: думай!

«Скрытые камеры, – его лицо просветлело. – Они напичкали маяк камерами, записи докажут, что я невиновен! Все это время я был занят!»

– Алиби! – выдохнул Андреев.

Люди, аборигены этого острова, наблюдали издалека.

Фильмы. Алиби Андреева – фильмы, нужно лишь посмотреть их все. И не отвлекаться на трюки. На клюквенный сироп, имитирующий кровь, на свиной фарш, выдаваемый за части трупа.

Нашли дурака!

Тонкие черные люди на террасе и на берегу наблюдали, как Андреев возвращается в маяк.

* * *

Воскресенье

Он съел восемь пачек арахиса и посмотрел восемь фильмов, прерываясь только затем, чтобы менять диски. Если было уместно, он смеялся; плакал, если ему делали грустно. Потом вырубился генератор, и «Канаси» погрузился во мрак. Андреев поднялся в спальню, стараясь не замечать надписи мелом: сотню раз повторенное «привет» на стенах, ступеньках, на потолке.

У него был iPad, чтобы выполнять обязанности, сидя в кровати. Батареи хватит на фильм-другой. Лестница скрипела траурно, но он смотрел на экран остекленевшими глазами. Те, в дверях – их было много, – вежливо ждали.

Фильм сменялся фильмом, мысли парили далеко от «Канаси», от Сахалина, от Охотского моря. Но однажды планшет булькнул предупредительно и разрядился. И когда наступила окончательная тьма, люди окружили Андреева и накрыли его лицо ледяными руками.

Святослав Логинов И Серый Волк

Глава 1